Слюна застряла в горле, и я попятилась, а потом побежала обратно в город, хотя никто меня там не спасёт, ведь всё под контролем Тарохо. А в чём тогда смысл бежать, если моя жизнь тоже входит в это нерушимое «всё»?!

Я снова почувствовала удар в основание черепа и провалилась в сон. В нём я лежала в тени папоротника в полудрёме. А потом почувствовала, как земля содрогается. Пульсация была похожа на шифр или ритм барабанов. Я была глуха и видела всё относительно температуры. Синий и красный, а также их градиенты отражали мир вокруг, помогая хоть что-то понять и различить.

Впереди надвигалось что-то холодное, блестевшее на фоне раскалённого солнцем пространства. Оно увеличивалось и грозно шипело, а потом схватило и проглотило. Ощущения были схожи с чувствами, испытываемыми в тот самый раз, про который говорил отец. Ах да, я теперь смею звать его только Тарохо.

И за следующие три года после инцидента с царским откровением на краю общины это стало непреложной истиной, как и моё стремление помочь занять предназначенный лишь ему трон властителя Гистофиса.

– Тебе предстоит пройти последнее испытание перед внедрением в людские ряды. Я отправлю тебя на два года на Землю, чтобы ты привыкла быть ими. Твоя жизнь будет в твоих руках – если провалишься, то должна будешь биться до последней капли своей крови или же убить себя любым доступным способом, – сказал Тарохо.

– Так точно, – быстро ответила я.

Он услышал ответ, а потом поймал взглядом блестящие переплетения браслета. Царь потряс им и неожиданно сменил тему:

– Это элементы божеств. Были бы они при мне, если бы мир не признавал моего величия?

Ответ был риторическим – я молчала. Тогда он погладил грудь, где расположилось ожерелье такого же вида, и вернулся к намеченному плану, о котором хотел мне поведать.

– Мне нужна чаша. Она расположена в индонезийской гробнице. В ней древние ведьмы смешивали различные снадобья и призывали божеств для помощи или разрушения. Она необходима мне для свершения ритуала, – громко сказал Тарохо и встал с трона. – Ты либо добудешь мне её, либо сгинешь средь островов навсегда, унося с собой позор своей крови.

Я сохраняла молчание, позволяя царю и дальше озвучивать свой приказ.

– Вижу, тебе всё ясно. – Он посмеялся. – Ступай, ящеры сделают из тебя подобие землян или этих мерзких рептилоидов.

Слуги отца сопроводили меня в госпиталь, где уже ждала человеческая кровь бордового оттенка, откуда добывали странную вязкую субстанцию, похожую на мутное желе. Всю ночь с моим телом совершали чудовищно мучительные манипуляции, и только под утро удалось уснуть, когда огромная капельница с плазмой закончилась. Однако через час меня разбудили и, наплевав на ужасное состояние, повели к телепортатору.

Там недвижимо ожидал Люцио с походной сумкой. Он бесстрастно смотрел перед собой, будто заколдованный или сильно испуганный. Когда я подошла, его руки напряглись, сжимая лямки рюкзака.

– Я буду сопровождать тебя всё время, которое потребуется на поиски чаши. Так велел твой отец, – сказал Люцио и показал ладонью на кабинку телепортатора.

Это устройство, работающее с помощью специальных жетонов, прикладываемых к сенсорной панели. Технология имеет прямую связь с достопримечательностями на Земле, поскольку те обладают огромным энергетическим потенциалом, нужным для того, чтобы после квантового распада тела и перемещения между слоями информации притянуться к нужному каналу и использовать эту энергию в качестве связующего материала между частицами.

Такие путешествия опасны. Не всегда удаётся собраться полностью. Есть другой путь, более физический – на космолёте вокруг Солнца. Но заслонка на орбите, защищающая Гистофис от обнаружения, не пропустит к Земле летательный аппарат без специального разрешения, потому что контролируется враждебными ящерами, вставшими за период моего взросления на защиту людей. К тому же преодоление барьера займёт в десять раз больше времени, чем перемещение через телепортатор.