– Олгас! – пролетело по камням громогласное эхо. – Что вы опять тут устроили?

Калли выглянула из-за своего укрытия. Она бесшумно зашагала, приближаясь туда, где уже разгорался спор, прислушиваясь к нему.

– Эфенди, – донёсся до её слуха скрипучий голос, – прошу, простите моего нерадивого помощника. Сотню раз я говорил ему не класть селитру рядом с серными порошками, а эта бестолочь упорно делает по-своему.

Неожиданно раздался чей-то вопль. Калли уже успела подойти и испуганно выглядывала из-за косяка, рассматривая открывшуюся ей картину. Обширная комната, заставленная знакомыми и не очень приборами, ящиками, банками и бутылками, заваленная книгами, свитками и множеством странных предметов, которых девушка никогда раньше не видела, немного напоминала лабораторию её отца. Только здесь, в отличие от хранилища в их старом доме, царил ужасный бардак. Причиной ему, судя по неразберихе и дымному туману, стал недавний взрыв, но что-то подсказывало Калли, что и прежде это место не отличалось особым порядком. Посреди комнаты стоял широкоплечий мужчина в военной форме. Он нетерпеливо сжимал пальцами рукоять сабли, видимо, намереваясь выхватить её и отрубить чью-либо голову. Но для начала следовало определить, чью именно, ведь в тот момент острый взгляд карих глаз прожигал сразу двоих.

Перед ним, сгорбившись в почтительном поклоне, стоял пожилой человек. Его длинные седые волосы были собраны в тонкую косу, как и столь же длинная борода. При всей своей тщедушной комплекции старик, одетый в серый затасканный балахон со множеством пятен, умудрялся крепко держать за оттопыренное ухо парнишку, который извивался в его руках и постанывал.

– Оставь его! – приказал Лейс. Старик немедленно разжал пальцы, после чего парнишка схватился за ухо. Оба при этом продолжали почтительно приклоняться. – Олгас Табиб, моё терпение лопнуло. Ты слишком своеволен и слишком много позволяешь себе. Напомни-ка мне, кто ты?

– Ваш смиренный слуга, эфенди.

– Я имею в виду должность!

– Придворный врач, господин.

Мужчина некоторое время молчал, ожидая чего-то, а когда Табиб поднял на него вопросительный взгляд, продолжил:

– Видимо, ты позабыл о своих обязанностях.

– Эфенди, я никогда не…

– Молчать! – Лейс Савлий подался к нему, отчего старику пришлось выпрямиться, чтобы не уткнуться лбом в живот наследнику. – У тебя каждый день что-то взрывается и грохочет. Твои эксперименты хуже вражеского вторжения, ведь от них не знаешь, чего ждать. Вдобавок ко всему, ты ещё и забираешь себе металлы литейщиков, которые предназначены для выплавки пушечных ядер. Не много ли ты берёшь на себя, придворный врач?! – он уже держал несчастного за ворот, чуть приподнимая над землёй.

– Господин, – хрипло затараторил старик, – я сообщил вашему отцу, что это плохая идея, но вы же его знаете. Он требует золота, а кто я такой, чтобы спорить? Говорю ему: «Нельзя так, Отец, золото – чистый металл. Примеси уйдут, а останется с гулькин хвост.» А он мне: «Ничего не хочу слушать. Казне нужно золото. Работай, да поживее.» Умоляю, поговорите с ним.

Лейс резко выпустил старика, и тот чуть не повалился на зад, неловко приземлившись. Слова Табиба не то чтобы успокоили его. Он очередной раз убедился в том, как непросто влиять на непроходимого самодура, в которого за последние годы превратился его отец. Захотелось что-нибудь разбить, чтобы выпустить пар, но после взрыва в комнате мало что уцелело, а потому кулак наследного принца впечатался в стену, чуть раскрошив её, после чего по его пальцам потекли алые дорожки. Принц их даже не заметил.