Как эта чертовка сумела его коснуться?

Как сумела разбудить?

С этим мне еще предстояло разобраться.

– Ты в порядке, эрраи? – Зархан, коснулся моей руки, вырывая из этих мыслей. – Ты сам не свой в последнее время.

Друг, с которым мы выросли бок о бок, всегда хорошо чувствовал мое настроение.

– Я в полном порядке, Зархан – тем не менее, ответил я. – Не обращай на меня внимания, иди к своей женщине. В полнолуние её компания явно приятней моей.

Похлопав друга по плечу и не позволяя возразить, я развернулся и направился к себе, чувствуя, как зверь все настойчивее вырывался наружу от одной только мысли о черноглазой ведьме.

И хотел он вовсе не её крови.

Ну или разве что совсем чуть-чуть…

Все эти несколько ночей я, словно одержимый, возвращался к её дому.

Вдыхал её запах, кожей чувствовал её липкий страх и наслаждался, глядя как среди ночи она распахивала окна и испуганно озиралась по сторонам.

Ведьмочка тоже меня чувствовала.

Чувствовала и боялась.

А на языке зверя это означало лишь одно – добыча уже в его пасти и всецело принадлежит ему, даже если все еще пытается сопротивляться.

В первый же день после нашего знакомства, ведьмы навели на свой дом около сотни новых защитных заклинаний.

Они не учли, что я не планировал снова заходить к ним в гости.

Быть предсказуемым – весьма дурной тон. Нельзя следовать ожиданиям женщины, если по итогу планируешь затащить её в постель.

Нужно удивлять…

Я вернулся в свой дом, который стоял на самом отшибе, у границы земель стаи, прошел прямиком к бару, достал уже начатую бутылку коньяка и щедро плеснул жидкость в стакан, наполняя его доверху.

Сегодня почему-то особенно захотелось надраться и, превратив взбесившегося зверя в плюгавого, жалкого пса, проспать до самого утра.

И надрался бы, если б ровно в полночь в мою дверь не постучали, отвлекая от намеченной цели.

Не дожидаясь моего ответа, в гостиную вошла волчица.

Распущенные рыжие волосы волнами струились по изящным плечам, влажные губы были призывно приоткрыты, а серебряные глаза мерцали от желания.

Усмехнувшись, как последний пьяница, я молча поднял уже почти пустой стакан в её честь.

Невозможно было отрицать – Кьярри была по-настоящему красива.

А еще – она была покорна, нежна и всегда готова выполнить любое, даже самое извращенное мое желание.

Помнится, когда-то мне было даже жаль, что, рано или поздно, она достанется другому.

– Мой эрраи, – волчица склонилась в шутливом поклоне – ты не приходишь уже несколько дней. Я по тебе соскучилась…

Я не ответил.

Сделав новый глоток, молча наблюдал за волчицей.

Не отрывая от меня мерцающего взгляда, Кьярри подцепила пальцем бретельку красного платья и спустила её на плечо.

Одну, следом – вторую…

И вот уже красный шелк соскользнул вниз, открывая взгляду и длинные, стройные ноги и округлые бедра, и грудь с розовыми вершинками сосков.

Зверь, который до этого всегда с тихим осуждением наблюдал за мной, как за стандартным кобелем, от которого он никогда и не ждал чего-то нравственного, сейчас неожиданно оскалился и протестующе зарычал внутри.

"Заткнись" ! – скомандовал ему, делая очередной глоток обжигающего пойла.

Зверь – собака верная и высокоморальная.

Человек – блудливая собака.

И прежде мы всегда умудрялись делить территорию и свои предпочтения.

Но когда Кьярри медленно подошла ближе, опустилась к моим ногам и положила голову мне на колени, выражая полное подчинение , я вдруг осознал что делить больше нечего.

Впервые мы с волком сошлись в своих предпочтениях.

Я равнодушно пропустил между пальцами рыжую прядь, и сразу понял, что тому виной.

Перед глазами снова появилась ведьма.