– Я представляю интересы Софии Бринкман, – начал он. – Мне сообщили, что сегодня вы, Томас Янссон, намереваетесь допросить мою клиентку. Она просила меня при этом не присутствовать.

– Вот как? – удивился Томми.

Томас Розенгрен поднялся и быстро вышел из комнаты.

Дверь закрылась. Повисла пауза, в течение которой Янссон пытался собраться с мыслями.

– Адвокат уходит с допроса – это что-то новенькое. – Он коротко рассмеялся.

София не отвечала – только смотрела на него, и Томми опустил глаза в свои бумаги. Наконец он прокашлялся.

– София Бринкман, вы объявлены в международный розыск. Вас ни в чем не подозревают, но вы стали свидетелем ряда интересующих нас событий. Большинство из них связано с Гектором Гусманом.

– Томми, – перебила его женщина.

Он поднял глаза.

– Да?

Бринкман показала в угол комнаты, откуда на них смотрела камера.

– Она работает?

– Что-что? – не понял Томми.

София ждала ответа.

– Нет, камера не работает, – сказал наконец Янссон.

Женщина показала на микрофоны в центре стола. Томми покачал головой:

– Выключены.

София разглядывала сидевшего перед ней мужчину. Его черные с проседью волосы давно нуждались в стрижке. Ухоженные усы свисали к уголкам губ. Глаза были пустые, почти мертвые.

– Я хочу рассказать тебе одну историю, Томми Янссон, – начала Бринкман. – Прошу выслушать ее по возможности не перебивая.

В глазах Томми блеснула насмешка, его губы тронула безрадостная улыбка, а взгляд совсем потускнел. Он откинулся на спинку стула.

У Софии возникло чувство, что именно сейчас она видит перед собой настоящего Томми. Что эта горькая насмешка, как ничто другое, отражает его внутреннюю сущность. Что все остальное – Томми решительный, Томми легкомысленный, Томми приятный – не более чем театр. Набор масок, надеваемых соответственно ситуации. Томми Янссон – стратег. Он лучше любого актера. В противном случае не продержался бы так долго.

Но сегодня этот человек на несколько секунд утратил свою маску: просто забыл о ней, и она соскользнула. Исполненный презрения и злобы, Томми сидел напротив Софии. Словно выходец из преисподней, ночной кошмар – за пределами всякого разумения.

– Почти год назад я познакомилась с Гектором Гусманом, – начала Бринкман. – Он поступил в больницу, где я работала медсестрой. Его сбила машина в центре Стокгольма.

Янссон слушал. Презрительное выражение на его лице сменилось предельной сосредоточенностью.

– Когда Гектор выписался, мы стали общаться, – продолжала София. – А потом я сошлась с твоей коллегой по имени Гунилла Страндберг. Она хотела, чтобы я снабжала ее информацией о Гекторе и его группе.

– И ты это делала? – спросил Томми.

На некоторое время он почувствовал себя на своем месте – полицейским, ведущим допрос.

– Собственно, я ничего не знала, мне нечего было ей дать. Сведения, которые я предоставляла, касались лишь некоторых людей, которые общались с Гектором. Но это не имело значения, потому что Гунилла и ее брат Эрик, с которым она вела расследование дел Гектора, были коррумпированы. Используя полицию как прикрытие, они прибирали к рукам огромные суммы. Теперь они хотели денег от Гектора.

София следила за лицом Томми. Он поднял брови и вообще выглядел удивленным. Но это был спектакль: он прекрасно знал, о чем говорила Бринкман.

– Люди Гуниллы пытались похитить моего сына, – продолжала София. – Но вместо этого сбили его на машине. У Альберта сломан позвоночник, он теперь прикован к инвалидному креслу.

Янссон изобразил сочувствие.

– Мне жаль.

– В конце концов Гунилле удалась сделка с Гектором. Они обещали ему возможность работать в Стокгольме под их полицейским прикрытием. Встречу назначили в ресторане «Трастен» в Васастане, где Гектор должен был передать Гунилле деньги.