Не теряя времени даром, Добрыня свел знакомство с одним купцом-даном, который часто бывал по торговым делам во владениях свеев и на островах Эланд и Готланд. Купца звали Торбьерн. Было видно, что это человек не робкого десятка, набивший руку на торговых сделках, но при случае всегда готовый взяться за меч, если вдруг ему представится возможность безнаказанного грабежа. Торбьерн был крепок и жилист, довольно высок ростом, со светлыми длинными волосами и небольшой бородой. Его бледно-голубые глаза взирали на собеседника с легким прищуром, словно этот датчанин мысленно оценивал каждого человека, исходя из возможной выгоды от общения с ним.

Торбьерн хорошо говорил по-русски, поскольку часто бывал на Руси.

Добрыня не стал рассказывать Торбьерну об истинных причинах, побудивших его уехать из Новгорода. Он наговорил Торбьерну, будто имеет намерение поступить на службу к какому-нибудь варяжскому конунгу. Вот только Добрыне покуда не ясно, кому из варяжских князей предложить свой меч.

Добрыня и Торбьерн сидели на мягких вьюках под навесом из парусины, угощаясь сушеной рыбой и ведя неторопливую беседу. В трех шагах от них пылал костер, возле которого хлопотал чашник Рацлав, подкладывая сухие ветки в огонь и помешивая кашу в котле, висящем на треноге.

– Я вижу, друг мой, ты – весьма знатный человек, – молвил Торбьерн с почтением в голосе, с уважением поглядывая на Добрыню. – Ты владеешь пятью ладьями, под твоим началом две сотни воинов и слуг. Тебе надлежит заручиться покровительством не какого-нибудь мелкого ярла, но могущественного вождя викингов. Тебе повезло, друг мой, что ты повстречал меня. – Торбьерн горделиво ударил себя кулаком в грудь. – Я знаю всех варяжских властителей как среди данов, так и среди свеев, гетов, гаутов и хетваров. Я всюду побывал, у меня много знакомых и друзей как в Ютландии и Уппленде, так и на островах Балтики.

– Это просто замечательно, друже, – улыбнулся Добрыня, жуя кусок сушеной ряпушки. – Коль ты дашь мне верный совет, то я в долгу не останусь. – Добрыня многозначительно похлопал ладонью по кошелю с серебром, висящему у него на поясе.

– Что ж, друг мой, деньги для меня никогда не лишние, – сказал Торбьерн, отломив голову у сушеной рыбки и небрежно швырнув ее в костер, – но мне хотелось бы кроме денег заручиться на будущее твоей дружбой. Мне кажется, что ты станешь со временем птицей высокого полета. У меня глаз наметанный, судьбу всякого человека я смогу увидеть на челе у него. Сегодня ты собираешься искать чьего-то покровительства, а завтра у тебя будут просить заступы такие, как я.

– Не беспокойся, друже, – обронил Добрыня, – я добра не забываю.

– В общем, так, – заговорил Торбьерн, со значением понизив голос, – начну с Ютландии, с моих родных мест. Больше ста лет Ютландия находится под властью конунгов из славного рода Скьольдунгов, родоначальником которого был отважный Скьольд Скевинг. Ныне в Ютландии правит конунг Харальд Синезубый. Этот могучий властитель владеет не только Ютландией, но и островами Фюн, Зеландией и Борнхольмом. Фризы, саксы и ободриты, живущие к западу от Ютландии, трепещут перед Харальдом Синезубым. Думаю, друг мой, если ты попытаешь счастья в Ютландии, то не прогадаешь.

Торбьерн посмотрел в глаза Добрыне.

– Буду иметь это в виду, – невозмутимо проговорил Добрыня, протянув руку к берестяному коробу с сушеной рыбой, стоящему на песке у его ног. – Однако, друже, мне хотелось бы узнать что-либо и о других варяжских князьях.

– Что ж, изволь, – с готовностью сказал Торбьерн, ловко кинув в костер обглоданный хребет маленькой сушеной щуки.