– Тикаем! Он проснулся! И идёт нас убивать!

Убегая и слушая тяжёлый топот и грохот размётываемой постели, а потом и смачный звук всаженного в тоннель чего-то, ха, большого, откормленного и с трудом подходящего по диаметру, я весело сказал:

– Пушистый северный зверёк на марше! Но туго идёт, – послушал гутьму, что дракон в спешке неправильно сложил крылья. Сказал. – Всё оттого, что кое-кто слишком много ест! Можно особо не спешить. Даже лучше не спешить. Главное привести в общество здорового члена, а не спровоцировать его пойти другим путём и из искры воспалить пламя. А от «огня в его груди» можно и разрядить запасы магического «керосина» ящерицы.

Я подобрал камень, высунулся из-за довольно резкого поворота и засветил каменюкой в крайне сердитую харю, вызвав поток мата и пламени. Ну и отлично. Потрусил к выходу, слушая скрежет, маты и иногда гудение пламени, треск молний и грохот швыряемых магией камней за спиной. Рассказал Ульге про пушистого северного зверька и значение шутки. Гутьма хохотала, вытирала слёзы и обнимала меня, как могла.

А я неожиданно предложил:

– А не хочешь ли ты стать моим тотемом?

– Я-то хочу, – удивлённо пробормотала повисшая, маша крыльями, передо мной мышка. – А вот ты?.. Ты странный. Добрый, наивный, глупый… Я ещё молодая гутьма, мне всего шесть лет, и не всё вспомнила и знаю. Мы же видели древо снов, начавшее расти из моего помёта, а такое только молодые гутьмы и фениксы умеют. Ничего особенного, просто сны навевает, у кого мысли хорошие, тому и сны хорошие, а у кого злые, тому кошмары. И ты не понял, кто я… Да ты хоть представляешь, что может натворить сгусток тьмы у тебя в голове? Поэтому никто и не предлагает нам тотемную связь.