Он рассказывает о своей молодежи тепло, но очень сдержанно. «Самое главное, что мои сыновья – порядочные люди», – говорит Арий Михайлович. Я не знаю Криса Кельми как человека. Но он виден в своем творчестве. И я верю его отцу. А маленький Крис… Он тоже обязательно найдет свой главный мотив в жизни. Замыкая (хочется надеяться, счастливый!) круг…
Светлана КАШЛЯЕВА.
Раздел номер раз
Здесь собраны беседы с КК. Мои ТВ + радио диалоги и те интервью, которые я заказывал авторам (см. Библиографию) для своих изданий – «Нового взгляда» и «Музыкальной правды».
Старый волк (1995)
Логично было бы свернуть на накатанные рельсы и начать диалог в рамках им же выстроенного имиджа: тусовщик, любитель женщин, коллекционер удовольствий. К чести моих коллег, пожалуй, никто дальше этих «трех китов» в процессе общения с Крисом не продвинулся.
«Увы, никто ровным счетом ничего не смыслит в музыке, – воскликнула некогда Мадонна то ли с горечью в голосе, то ли с радостью (амплитуда чувств была скрыта за бесстрастным переводом). – Зато все считают себя знатоками секса. Так стоит ли им предлагать нелакомое блюдо!»
Говорят, у Криса есть хобби – включать диктофон на запись и класть его под кровать.
Потом он мечтает сделать аранжировки, записать саксофон, ударные… Чудесная музыка, глядишь, выйдет!
Содержательная…
Впрочем, когда музыканту исполняется 40, а Крис КЕЛЬМИ не далее как вчера отпраздновал юбилей, хочется подсчитать немногим больше, чем три аккорда.
Немногим больше, чем три сюжета – встреча, любовь и горькое похмелье.
Немногим больше, чем три хита – «Ночное рандеву», «Как всегда» и «Не жалей»…
Фото: В. Скоков
Ливерпульское
– Сорок лет. И чувства самые противоречивые – вроде остановиться пора, достроить то, что начал, довысказать все, что не успел. И все же снижать скорость не хочется. Кажется, что только сейчас жить начинаешь – когда есть опыт, возможности, приемлемый комфорт.
– Комфорт – это зеркала на потолке, будуар с велюровыми портьерами, ванна с гидромассажем… Все было ради этого?
– Конечно же, нет. Когда все только начиналось – концерты, гастроли, ночи напролет под перезвон гитар – никто не думал о комфорте, славе или деньгах. Для нас существовала только музыка и тот кайф, который ловишь, играя вместе на сцене. Об этом времени здорово написал в своей книге Макаревич. Мы были в общем-то счастливыми людьми. На нас упал этот лучик света из Ливерпуля, от «Битлов», который помог сохранить чистоту и какую-то одержимость… Нам хотелось известности, но ровно столько, чтобы эти концерты были, чтобы нас ждали.
Где-то только после 35-ти я стал подумывать о завтрашнем дне, о том, что нужен достаток, комфорт. А в 70-х все, что мы получали, вкладывали в гитары, струны, выпивку. Это была отличная рок-н-ролльная атмосфера, которой сейчас нет.
– Да ты и сам изменился.
– Но ведь прошло почти 25 лет. Эволюционирую… По правде, все, что я сейчас делаю, – это настоящая попса. Я изменил рок-н-ролльному стилю. Другие манеры, одежда. К сорока годам наконец-то купил себе «Форд Таурус», который имеет выраженный «буржуазный» оттенок.
Макаревич одобрил
Макаревич увидел: «О, это тебе подойдет! Ты теперь в костюмах буржуа…» Конечно, это совсем не «рок-н-ролльная» машина. Но я ответил: «Ты знаешь, мне она нравится».
Я чувствую какой-то перелом – мне по душе музыка 50-х, респектабельная, спокойная – джаз или Синатра. Люблю, когда в ресторане тихо, на столиках горят свечи…
– Сменил, так сказать, тертые джинсы на фрак.
– И, признаться, вошел во вкус.
Об имидже
– О тебе теперь говорят «тусовщик» и «бабник» чаще, чем вспоминают профессиональные заслуги. А ведь ты композитор и, как ни крути, посильнее многих нынешних.