Здесь возникает риск усиления самоуспокоительных приемов, используемых как заменители эрогенного мазохизма.

Подростки начинают поиск защитных опорных объектов из окружения, с которыми можно было бы идентифицироваться и которые помогли бы дистанцироваться в отношениях с объектами, расположенными слишком близко или перегруженными различного рода аффектами.

У Рокки такие опоры были найдены, с одной стороны, в трансферентных отношениях в психотерапии, с другой – в группе хард-рокеров. Группа подростков, исповедующая садомазохистическое поведение, оказывается той социальной подпоркой, которая обеспечивает необходимый этап перехода к более приемлемым способностям, к внутренним репрезентациям и связям. Такая социальная подпорка позволяет установить социальное, внешнее Сверх-Я, поскольку внутреннее Сверх-Я, наследник эдипова комплекса, отсутствует.

Когда не удается интериоризировать объект, который остается слишком реальным, и различные средства его удержания на расстоянии терпят крах, для этих целей может быть использовано поведение самосаботирования. Речь идет о таком поведении, как анорексия, булимия или токсикомания. Филипп Жаммэ подчеркивает опасность, которая состоит в том, что это поведение может быть притягательным само по себе и способно воспроизводить то же самое отношение зависимости, которое было у ребенка раньше в отношениях со своими родителями, но которого он избегал. «В противоположность объектным отношениям, – говорит Жаммэ, – оно не обеспечивает никакой нарциссической подпитки, и <…> польза от чувства самообладания, которое оно придает, имеет выход лишь в постоянном подкреплении такого поведения, в то время как внутренняя пустота и необходимость в объектах лишь увеличивается» (Jammet, 1990, р. 70).

Другими словами, это поведение направлено на то, чтобы дистанцировать объект, уничтожать связи с ним, стать действием, лишенным либидо, все более и более механическим, не поддержанным какой-либо фантазматической активностью.

Мастурбация в некоторых случаях также соответствует поведению такого типа. Все зависит от фантазматической деятельности, сознательной или бессознательной, которая ей сопутствует. Когда речь идет об оператуарном поведении, заменяющем аутоэротизм, то мы вновь оказываемся в регистре самоуспокаивающих приемов. Этот регистр отвечает за применение внешней реальности и перцепции для того, чтобы временно исправить недостатки ментализированной репрезентации.

Невозможность найти удовлетворение в эротическом удовольствии из за недоразвития аутоэротизма, как правило, сочетается с поиском острых ощущений для того, чтобы получить доказательства собственного существования. Эти поиски означают невозможность использования галлюцинаторного удовлетворения желания и ведут к попыткам извлечь пользу из телесных ощущений с помощью запрограммированной механической деятельности. Именно эти ощущения должны заменить отсутствующие ментальные репрезентации и аффекты. Мышечные и перцептивные ощущения самоуспокоительных приемов отличаются от тех, которые возникают при анорексии, булимии или токсикомании, но общим для них является то, что они выполняют функцию замены репрезентаций и аффектов.

Поиск успокаивающего возбуждения может привести к поиску физической боли. Поиск болезненного мышечного напряжения, не приносящий явных садомазохистических удовольствий, может быть частью целей, намеченных марафонцем, ударником или одиночным гребцом, которые используют в свой деятельности повторяющиеся движения.

Мне кажется, что это своего рода аутосадизм, но понимаемый в том смысле, в котором это понятие рассматривал Жан Жиллибер (Gillibert, 1997), то есть как форма аутоэротизма, направленного на воссоздание единства на уровне самого тела. Собственно, он не сводится к простой разновидности садизма, направленного на объект, что не позволило бы ему избежать участи влечения, а близок фрейдовской гипотезе «безобъектного» садизма, который соответствует «усилиям ребенка, желающего стать хозяином своих собственных членов». Жиллибер называет это тенденцией к «сочленению» (в противоположность «расчленению») ребенка, который объединяет свои собственные члены.