Утро было чудесное. Его было приятно провести за чашечкой кофе в ресторане кампаменто, расположенном так, что косые лучи жаркого восходящего солнца не докучали, а лишь освещали пальмы и исполинское дерево у бассейна. Но, по мере диалога с Камило, пейзаж отошёл на второй план и перестал радовать. Он начал с того, что его позвали быть директором другого фонда в Магдалене и что в связи с этим он будет навещать Ла Косту ещё того реже. Он говорил много, и каждая новая его фраза добавляла новую тёмную краску в моё тяжёлое впечатление от этого разговора. Он говорил:

– Твоё дело – назначить урок, и, если дети не пришли, то это – уже не твоя проблема. Просто напишем в отчёте, что дети не пришли.

– Нет, это именно и есть проблема, ведь надо понять, почему не пришли, и поменять что-то, если мы действительно ставим себе целью создать оркестр.

– Но это – не наша работа. Я – музыкант, я должен прийти и играть, когда всё уже готово.

– А кто же будет готовить?

– Администраторы! Дело в том, что в фонде до сих пор не понимают многих вещей, хотя я с прошлого года стараюсь донести до них и специфику процесса, и его сложность. Сначала они думали, что оркестр можно создать за два месяца, и мне пришлось объяснять, что нет, что этот процесс растянут во времени… В прошлом году я начал с детьми из института и пришёл к выводу, что эти дети не годятся. Это дети богатых людей, элиты местного общества, и они не готовы к серьёзной работе. Поэтому я предложил искать детей в municipio. Бедные люди всегда проще и уважительнее в отношении.

Так я узнала, что идея о расширении проекта на районные центры принадлежит ему. Я спросила:

– А как же быть в этом случае с расписанием? Нам ведь просто не хватит физического времени, чтобы одарить вниманием детей Афартадо, Марепы, Ригородо и Курбо, да ещё и Института Бананерос, не говоря уже о том, что в занятиях музыкой нужна регулярность, и один урок в неделю для каждого города не даст нам возможности держать детей в тонусе…

– Не беспокойся об этом. Афартадо, Марепа, Ригородо и Курбо относятся к той части проекта, которая связана с договором с фондом «Караколь». Тебе зарплата выплачивается именно фондом «Караколь» и ты контрактована для него. Не забывай, что проект с «Караколем» больше социальный, чем музыкальный. Наша задача здесь – просто предложить детям музыкальное образование.

Он продолжал рассуждать и объяснять до бесконечности, и красной нитью в его речи проходило всё то же «это не твоя работа». Я отвечала, что всё зависит от того, для чего мы вообще работаем, для отчёта или для конкретного результата. Он удивлённо вскинул брови в ответ на эту мою фразу. Мне не понравилась его реакция, и весь разговор оставил во мне одну только горечь, поскольку направленность беседы и те ответы, которые я слышала, не отвечали моей позиции – ни личной, ни профессиональной, не говоря уже о том, что дело касалось детей.

Во вторник мы с ним и двумя девочками-струнницами поехали в Марепу, выступить в тех двух школах, где я уже была. Я объяснила Камило, что это необходимо, потому как люди должны представлять себе ту музыку, о которой мы говорим. Он не только был согласен, но и сам ранее заикался о подобных мероприятиях, и мы, подготовив на скорую руку несколько пьес для скрипки и фортепиано, дали два concierto didáctico, дидактических концерта, один – в школе доньи Кармен, другой – «Луисе Карлосе Галане». С девочками Камило по-прежнему играл Концерт Массимо Пенесси, стилизованный под барокко, и «Либертанго» Пьяццоллы. На этих двух спонтанных мероприятиях маэстро раскрылся. Он прекрасно провёл два концерта в двух школах – артистично, организованно, чувствуя публику и общаясь с ней. Я поняла, что вот это как раз по нему – точечные разовые мероприятия, а не кропотливая повседневная работа.