– Это пройдет.

– Да. Ложись спать. Надеюсь, я больше тебе не помешаю.

Таша послушно поднялась и ушла к кровати, что специально для нее принесли и поставили у дальней стены. Легла. Иарра откинулась на подушку. Хорошо, что сегодня она не одна. Может быть, ей пить перед сном успокаивающую настойку? Пусть ее пьют лишь старухи и беременные, неважно, лишь бы помогло!

– Нам мама в детстве пела на ночь, чтобы прогнать худые сны, – вдруг сказала Таша. – Хочешь, я тебе спою?

– Спой, – отозвалась Иарра, удивленная и тронутая.

– Только у меня не очень-то выходит. Римуш бы лучше спел. Вот:

– Стой! – перебила Иарра. – Имир?

– Это из сказок, – пояснила Таша. – Такой добрый волшебник.

Добрый волшебник? Иарра села в кровати. Ее опять била дрожь.

– У нас нет таких сказок. Расскажи, пожалуйста, Таша!

– Ну, – Бездомная помолчала. – Когда-то давно землей правил Имир. Он изгнал всех богов, потому что они заставляли людей обижать друг друга, и заставил всех жить в мире. Тогда не было Высших и Бездомных, все люди были равны, никто никого не обижал, все были счастливыми и жили по справедливости. Но потом боги собрались с силами и помогли злым людям убить Имира, и все стало, как сейчас. Но Имир по правде не умер, когда-нибудь он вернется и опять будет всем править, и всем опять будет хорошо. Это просто сказка для детей Бездомных, чтобы они не плакали по ночам!

Последние слова Таша произнесла с обидой и злостью, но Иарра не обратила внимания.

– Нет, – сказала она. – Это не сказка. То, что ты рассказала, сказка, но не Имир!

– Откуда ты знаешь? Об этом тоже написано в твоих книгах?

– Да! Он не был добрым и справедливым, его звали Имир Кровопийца, так что здесь вы ошибаетесь. Но все равно. Таша, ты должна мне рассказать все, что помнишь, все эти сказки, чтобы я могла их записать. Прошу тебя, это очень важно. Утром мы с тобой пойдем в библиотеку, я покажу тебе свою работу. И предложу работу тебе, если ты согласишься. Пожалуйста, Таша, согласись. Я буду платить тебе, столько, сколько ты захочешь. Ты согласишься?

Таша охнула и надолго замолчала.

– Таша, – позвала наконец Иарра. – Я тебя обидела?

– Зачем я тебе? – резко, почти с неприязнью.

– Много причин.

– Скажи!

– Ладно. Одна причина появилась только что – твои сказки. Ты еще не понимаешь, что значат предания о прошлом для нас, для Самурхиль, любые предания. Это семейное дело. Может быть, твой рассказ поможет нам с дедом найти то, что мы ищем. Во-вторых, это возмутит других Высших, а мне, как деду, нравится их дразнить. И в-третьих – я не хочу с тобой расставаться.

– Выпускать меня из виду, – хмуро поправила Таша и уточнила: – Нас.

– Ты очень умная девушка. И это, кстати, четвертая причина. И кстати, так вы тоже сможете не выпускать из виду нас.

Таша только хмыкнула.

– Ответь, – попросила Иарра.

– Я спрошу Римуша, – прозвучало почти насмешливо. – Сделаю, как он скажет. И я ничего не смыслю в этих твоих книгах.

Иарра позволила себе усмехнуться в ответ:

– Я не доверю тебе ничего такого, что ты могла бы испортить.

Моя Сила росла с каждым днем. Имир говорил, что у меня врожденная способность к высокой магии, что люди с моим даром рождаются раз в несколько столетий. Я же думала лишь о том, чтобы угодить ему, но постепенно желание Силы захватило меня, и эта страсть сделалась сильнее всех других. Мое обучение продолжалось и тогда, когда я превзошла остальных учеников. Я обрела бессмертие, которое дает человеческая кровь, научилась повелевать мыслью, материей и плотью живых существ. Но Имиру этого было мало: потеряв осторожность, он пожелал сделать меня равной себе. Тогда я узнала его тайну, подлинную историю его могущества. Оно есть нарушение ткани Вселенной, незаживающий шрам на Ее теле – результат величайшего преступления. Совершить его под силу очень немногим, не в каждом мире, где живут люди, найдется хотя бы один, кто мог бы это сделать – иначе Вселенная уже была бы разрушена. Прошедший этим путем обретет могущество, которому завидуют боги. Ему больше не нужна кровь, и умереть он не может, даже если погибнут все миры. Это – проклятие и это путь, которым Имир решил провести меня.