Дан принялся шарить по карманам в поисках денег, но нашёл лишь мелочёвку, которой не хватит и на десять минут. Его рука уже потянулась к застёжке сумки, чтобы взять оттуда недостающие деньги, но сомнения заставили остановиться на полпути. Меньше всего он сейчас хотел перед кем-либо рыться в сумке, доверху набитой купюрами.

– Слушай, а можно я тебе попозже оплату занесу? – с надеждой спросил Дан.

– Вот не надо мне тут сказки рассказывать – сначала деньги, потом номер!

– Да нет, как только вещи разберу, сразу же спущусь к тебе. Я просто собирался впопыхах и закинул кошелёк на самое дно, так что придётся всю сумку выпотрошить, чтобы до него добраться, – голос дрожал, но уверенный взгляд заставлял верить.

– Ладно, но даже не надейся, что я забуду, – сдался консьерж.

– Никогда не сомневался в твоей памяти.

Поднявшись в свой номер, Дан быстро кинул вещи на кровать и подбежал к окну. На улице он не заметил никого подозрительного: несколько прохожих и дремлющий в закутке бездомный. Резким движением Дан распахнул окно и высунулся наружу. Внизу располагался небольшой палисадник. К превеликой радости Дана сорняков там было больше чем цветов, а значит если придётся бежать через окно, приземление выйдет достаточно мягким, не придётся даже применять магию. Оставив окно открытым, Дан вернулся к сумке. Наконец-то он мог спокойно заглянуть в эту денежную бездну. Первые минуты он завороженно рассматривал стопки новеньких банкнот. Казалось бы, чему удивляться, он ведь уже видел эту картину менее часа назад, но теперь это вызывало абсолютно другие эмоции, ведь отныне всё, что находилось внутри, принадлежало ему. Жгучая зависть и жалось к самому себе сменились наивной детской радостью от внезапно привалившего подарка. Если бы не воспоминания о двух телах, покоившихся сейчас в стенах старого моторного завода, Дан бы назвал своё состояния максимально приближенным к счастью. Дрожащими руками он взял одну из верхних стопок. Вытащив пару купюр, он закрыл сумку, спрятал её под кровать и помчался на ресепшн. Консьерж удивился излишне щедрым чаевым, но деньги принял. На просьбу не говорить никому о том, что Дан здесь останавливался, он отреагировал с подозрением – попытался выпытать причину такой конспирации, однако в итоге сдался и пообещал сохранить всё в тайне.

Разрешив все вопросы с номером, Дан вернулся к себе. Холод от открытого окна бодрил, но измотанное тело требовало хоть немного отдыха. Нужно как минимум привести в порядок мысли и понять, что делать дальше. Сидя на краю жёсткой деревянной кровати, Дан был полностью поглощён раздумьями. Спина сгорбилась, как будто на плечах лежал тяжелейший груз, локти упирались в колени, кисти безвольно повисли, словно у мертвеца, глаза уставились в пустоту, а рот приоткрылся, лишь изредка издавая хрипловатые вздохи.

В таком положении Дан провёл не меньше двадцати минут. Сложив все факты воедино, он пришёл к очевидному выводу – надо сваливать. Бежать из города и как можно быстрее. Это его единственный шанс остаться на свободе, а может и остаться в живых – если департамент просто попытается его усадить за решётку, то планы Салема могут быть гораздо менее милосердными. Хотя с чего он взял, что его вообще хоть кто-то будет искать? Кому вообще интересна простая шестёрка?!

– Кар! – эхом разнеслось по комнате.

Дан тут же вскочил с кровати и испуганно уставился на окно. С подоконника на него смотрел чёрный как смоль ворон. Птица резко поворачивала голову, переводя взгляд с Дана на угол комнаты, потом на улицу и обратно на Дана. Накрывший адреналин помалу отпускал и испуг сменился раздражением. Дан чувствовал себя зверушкой в клетке, на которую пришли поглазеть из любопытства. Наблюдение сковывало движения, не давало телу раскрепоститься, заставляло думать над каждым шевелением. Нет уж, он достаточно натерпелся и, хотя бы сейчас, хотел побыть в безопасном одиночестве.