– Ах, это, – подруга успокоилась и, поставив поднос на колени Дэма, подсела ко мне и уже было хотела ответить. Как заметила за мной лицо своего парня, уплетающего бутерброды и смотрящего на нас. – Пойдем-ка наверх, а Дэмиан сходит в магазин за закусками, раз съел все без нас! – прокричала Эли и, схватив меня за руку, потащила на второй этаж в свою комнату. – Давай, давай, собирайся, – подгоняла она его.

– Но я только начал есть! – возмутился он, однако его девушку это не волновало.

Взяв из своего пиджака ключи от машины и кошелек, Дэм вышел из дома. Тем временем, мы зашли в комнату и уселись на кровать.

– В общем, – начала говорить Элисон с горящими глазами, – я хочу надеть вот это платье. – Она подбежала к своему шкафу, распахнула его и сняла с вешалки розовое фатиновое платье с сотнями пайеток, которые переливались под солнечным светом и создавали в комнате десятки солнечных зайчиков.

– Ну же, надень его скорее! – повелела я подруге. Она зашла за шкаф, а я отвернулась. Через пару мгновений Эли уже стояла в платье и выглядела, как настоящая принцесса, примчавшаяся на волшебный бал. Платье сидело на ней просто великолепно! Оно было трапециевидной формы, длиной чуть ниже колен, с открытыми плечами и верхом, напоминающим корсет.

– Ну как тебе? Мне идет? – скромно, слегка смущаясь, спросила Эли.

– Ты еще спрашиваешь? Конечно! Ты как настоящая принцесса! – восхищалась я, и этому восхищению не было предела.

Знаете, говорят, что многие подруги завидуют внешности друг друга. Но это было точно не про нас с Элисон. В нашей дружбе никогда не было места ни зависти, ни подлости, ни откровенному вранью. Я порой сама удивлялась, как это выходило. У меня, как и у нее, были еще подруги, но с ними все не так. Там действительно появлялась какая-то борьба буквально за все: за внимание мальчиков, за оценки, за отношения с родителями, за «популярность» и даже за моего брата. Помню, как-то пару лет назад я сдружилась с недавно переехавшей соседкой – Сарой. Она жила на другом конце улицы, но мы часто виделись.

Мы не были одногодками, но сверстницами назвать нас было можно. Ей 15, мне почти 13, а моему брату 16. И я думаю, вы уже поняли, что между мной и ней произошло. Я не сказала бы, что была совсем необщительным ребенком. Просто мне было достаточно тяжело открываться людям, особенно новым в моей жизни. Но на мое удивление, с Сарой это препятствие куда-то улетучилось. Другие мои ровесники не приглашали меня домой, а она приглашала. Именно тогда я стала доверять ей. Вы, наверное, спросите, а где же была в это время моя нахваленная Элисон? В тот год родители Эли были в очередной длительной командировке и отправили ее к бабушке с дедушкой в штат Нью-Йорк на весь учебный год и лето. Поэтому я осталась одна и искала того, с кем можно было провести время также, как с ней. И вот Сара.

По началу я считала, что мне дико повезло с тем, что она вообще со мной общается. Вы же понимаете, я была только «на пороге» взросления, а Сара уже подросток. Мне завидовали все остальные, особенно когда мы стали устраивать ночевки. Родители были рады, что я не впала в депрессию и не закрылась в себе из-за отъезда лучшей подруги, поэтому одобряли то, что мы буквально жили то у нее, то у нас.

Но потом что-то изменилось. Мы стали оставаться только у меня. Она всегда старалась расспросить у меня про брата: где он учится, чем увлекается, на кого хочет пойти, знает ли он Мишель. Кто такая Мишель? На этот вопрос она никогда не отвечала. Я просила ее больше так не делать, и Сара обещала, что перестанет. Но буквально через час «забывала об этом» и возвращалась к привычному допросу: «А твой брат сегодня дома? А когда он будет? Он ничего не говорил про Мишель? Может, хоть что-то? Или кто-то из его друзей? Они упоминали это имя?». И наконец, мое терпение лопнуло. В разгар одного такого расспроса я стала кричать: