— Они принадлежали тебе?

Лейтон медленно кивнул, затем завладел рукой Ванды и надел снаряжение на ее предплечье. Оно, конечно же, оказалось велико, о чем девушка и сообщила умаю. Но стоило надеть второе, как вспыхнули нанесенные на них рунные знаки, и наручи плотно обхватили предплечья Ванды.

Потертые, выполненные из темной кожи ханка, инкрустированные серебром, они холодили руки, укрытые тонкой тканью рубашки. Ванда посмотрела на свои ладони. Знакомые знаки вспыхивали на них, грозя вызвать жар и сопутствующие неприятности. Но рунический рисунок лишь становился четче и стабильнее в ее руках, вызывая неподдельное изумление.

— Что? Что это, Лейтон?

Умай неспешно закрыл ящик, игнорируя вопрос, и опустил его на колени Ванды, отдавая свое сокровище.

— Лейтон, — снова взволнованно позвала она.

Прислужник поднялся, встала следом и Ванда, придерживая врученные вещи. Жестом Лейтон указал за темные высокие окна, куда-то в сторону тренировочных площадок Арда.

— Я знаю, что там находится, — кивнула Ванда. — Что ты хочешь сказать? Да, я скоро окажусь там. И это станет моим позором или шансом. Верно?

Снова кивок.

— Что мне делать, Лейтон? — прошептала Ванда устало.

Умай осторожно коснулся пальцем ее виска.

— Думать…

Затем Лейтон едва коснулся груди Ванды, там, где взволнованно билось сердце.

— Чувствовать? — повторила она, будто озвучивая все то, что не мог сказать ее молчаливый собеседник.

Напоследок Лейтон взял ее за свободную руку, сжимая ладонь Ванды в кулак.

— Действовать?

Они оба повернулись к окнам и так и стояли в почти полной темноте на последней ступени лестницы. Только бледное сияние умая было для нее единственным светом в этот час.

Думай. Чувствуй. Действуй… Почему, проговаривая про себя эти слова, она словно слышала чей-то голос? Ванда готова была поклясться, что когда-то уже слышала их. И отчего так отзывалось тоской сердце?

— Спасибо, Лейтон.

***

Кристиан устало прошелся по кабинету, провел ладонью по небритому лицу. Он тихо пробормотал проклятие, когда еще незажившая кожа рук коснулась колючей щетины. В кабинете уже успели прибраться и даже заменить сгоревший гобелен. Сейчас вместо него на стене красовалась картина, явно подобранная Селмой. Слишком пестрая, по его скромному мнению, изображавшая купание в Валмидоре речных драконов. Хотел бы и он быть таким беззаботным, как эти рептилии. Но сейчас это желание становилось несбыточным. Именно об этом ему уже некоторое время докладывал прибывший помощник.

Вир не скинул глубокий капюшон, практически полностью скрывавший его лицо, и остался стоять неподалеку от двери. Кристиан велел ему подойти ближе, а сам остановился у своего рабочего стола.

— По последним данным в Валмире, у достопочтенной каэли Эйлиш Мюрн, появился состоятельный любовник, — торопливо проговорил Вир.

— И в чем причина того, что я в три часа ночи слушаю о любовниках этой Мюрн? — нахмурился Кристиан, сложив руки на груди.

К его некоторому замешательству, один из рукавов рубашки при этих действиях треснул по шву, напоминая о недавней схватке, что не утаилось и от тонкого слуха ночного посетителя.

— Мой господин?..

— Без комментариев, Вир. Просто продолжай, и надеюсь, что в твоих словах есть хоть какой-то смысл, — велел Рэйван.

— Да, — склонил голову помощник. — Так вот, никто не видел этого человека в лицо. Но ходят слухи, что на подарки он щедр.

— И что с того? — спросил нетерпеливо Рэйван, прислонясь боком к подоконнику.

Ночная прохлада отлично освежала.

— По словам одного из слуг каэли Мюрн, которого удалось немного разговорить за щедрое вознаграждение, подарки доставляли его госпоже достаточно часто. И особенно она дорожит одним из них. Да так гордится, что носит его на своей груди.