Игра же преступлением может не считаться. Что происходит со мной, когда я собираюсь поиграть, например, в «безобидную» лотерею? Прежде всего отвлекаюсь от добрых дел-чувств – вылетаю из доброго состояния духа, если я в нём был. Какими мотивами руководствуется игрок? Обычно это мотив чудесно-сюрпризного обогащения за счёт таких же невежественно-страстных инфантов, опрадываясь риском обогатить других за свой счёт. Адреналиновое опьянение вместо Вдохновения. Важно не столь дело, сколь мотив – изначальное желание-импульс. С какими мыслечувствами о других я буду жить, как проиграв, так и выиграв? Как меня программирует игра? Она ещё в школе привела меня к подобному самоанализу, заставила потрудиться душой-головой – я благодарен игре!

Сколько нас, стремящихся фильтровать мотивы с целью пребывания в «благости» – добром счастье?

Работа. Очень часто это пахота на тех, от кого несёт серой, путь унижений, бесконечная моральная каторга, сознание собственной ничтожности, мерзости, но если в результате способен однажды ощутить Достоинство – имеет смысл.

Стремящаяся выживать отделённость от Добра существует в напряжении, тревоге, ощущении обречённости. Выход – Братство, позволяющее жить достойно и полно. Уже само представление о живущем Братстве поддерживает, поднимает, а первый же решительный шаг к нему дарит несказанное счастье.

Чтобы найти братьев, нужно оглядеться сердцем.

Чтобы стать Братом, нужно представить себе Братство, замечать растущее Добро конкретных людей не как случайность, а как норму следующего золотого века. Это Добро объединяет нас в единое целое, независимо от вероисповедания и крови, всех людей, ощутивших себя «узелком сети Индры». Воссоединиться с Целым – Исцелиться – могу постольку, поскольку становлюсь Братом каждому, кому только могу. Брата принимаю как себя, как есть, со всем тёмным, но прежде вижу в нас Добро.

Даже непогода, любая стихия видится мне частью общей живой Души.

Разумеется, я только стремлюсь к Идеалу, часто не настолько Добр, чтобы всегда и во всём видеть Добро на первом месте, видеть Его потенциал. Вижу Добро постольку, поскольку Добр сам, но чем дальше, тем больше вижу Добра там, где раньше Его не видел, хотя и предполагал, старался разглядеть, но, увы, не видел.

И вдруг Оно в ком-то или в чём-то становится явным для меня – жить сразу становится легче, вдохновеннее, сил прибавляется.

Если же я сейчас паразитирую, погряз в удовольствиях или смакую неудовольствия: рву на себе волосы и пеплом посыпаюсь, возмущаюсь, жалею, жалуюсь, обвиняю, злюсь – добро как Счастье мне пока заказано.

Конечно же, при этом я невольно способствую Его росту, играя для кого-то роль кнута или злой собаки, загоняющей в рай осознанности, но, чтобы самому испытать Счастье, душе моей ещё предстоит пройти огонь, воду и медные трубы, которых пока себе даже не представляю.

Что же для меня значит сейчас быть, становиться Братом? Если это тяжкий груз негативных переживаний, от него можно освободиться – выговориться сначала самому Себе. Недостаточно? Значит, искать кого-то, кто может понять хоть отчасти, лучше незнакомого.

Вопрос: может ли к Братству примкнуть женщина?

В каждом человеке есть оба начала – и женское, и мужское.

Один из наглядных примеров: в Албании можно встретить женщин, берущих на себя роль мужчин. Они выполняют тяжёлую мужскую работу, даже выглядят по-мужски. Становятся сильными, принимающими на себя ответственность, «держат слово», живут по-мужски, хотя остаются женщинами. Мужчины принимают их в свои компании.

Каждая мужская компания отчасти принадлежит всеобщему Братству – насколько в компании жив дух Добра. Конечно, опьянение этому не способствует, хотя где-то и сплачивает, по крайней мере сначала.