– Конгресс моих единоверцев в местном Дворце спорта, пройдёт в эту субботу. Пожалуйста, миленький Вениамин Евстафьевич, разрешите сходить, ведь это рядом с больницей, а чувствую я себя прекрасно, спасибо Вам! – и она опять умоляюще посмотрела в глаза озадаченного врача.

– Что значит нормально? Вы понимаете, что после такой операции надо лежать, беречь силы, а не бегать по больнице, – продолжая напускать на себя суровую строгость, всё громче говорил Вениамин Евстафьевич, не понимая, как этой женщине удалось подняться с постели, в его многолетней практике ничего подобного не было. Восстановительный период при подобных операциях протекал очень тяжело, даже при намного более мелких, а здесь сложнейшая операция, да ещё пациентка – фанатичка, без крови и всё тут, хоть застрелись? – Не пойму! – думал про себя недоумевающий врач.

Он опять вспомнил день операции, и как долго уговаривал непоколебимую пациентку согласится на переливание крови, даже, когда дал расписаться в заявлении об отказе, всегда предельно сдержанный, раздражённо сказал:

– Вы хоть понимаете, что сейчас подписываете себе смертный приговор?

– Я всё прекрасно понимаю, Вениамин Евстафьевич, – спокойно сказала Надежда, так звали эту странную больную, и уверенно расписалась в предложенных бумагах, – А ещё я понимаю, дорогой доктор, что если я соглашусь на Ваши условия, то обижу своего Бога, ведь в Библии чёрным по белому написано: «воздерживайтесь от крови»

– Так и воздерживайтесь, я ведь не пить её Вам предлагаю, а жизнь Вашу спасать, – продолжая нервничать, не унимался обеспокоенный врач.

– А если бы Вы мне сказали воздерживаться от алкоголя, а я его в вену стала вводить, как бы Вы к этому отнеслись? – неожиданно перешла в наступление Надежда.

– Причём здесь алкоголь? Я Вам о серьёзных вещах, а Вы мне басенки рассказываете.

– Просто хочу, чтобы Вы поняли, что Бог испытывает, когда его не слушаются, вот смотрите! – и она протянула удивлённому Вениамину Евстафьевичу раскрытую Библию и зачитала указав пальцем нужное место, – «Святому духу и нам угодно не возлагать на вас дополнительного бремени сверх того, что необходимо: воздерживаться от пожертвованного идолам, от крови, от удавленного и от блуда. Если вы будете тщательно хранить себя от этого, то будете успешны. Доброго вам здоровья!» Чем не докторское предписание? Поэтому, дорогой доктор, лучше я умру на операции, чем идти против рекомендаций Бога. Я знаю, что Вы хороший врач, но, пожалуйста, не обижайтесь, тот, кто нас создал, самый лучший!

Этот разговор сейчас отчётливо всплыл в памяти взволнованного доктора. Те же целеустремлённые глаза, та же уверенная речь и ощущение непоколебимой веры, вызывающее искреннее уважение и небольшую зависть, что  у самого её явно не достаёт.

– Ладно, идите, госпожа Сивкова, после обхода поговорим, я же знаю, что с Вами спорить, себе дороже обойдётся, – и он по доброму улыбнулся, провожая взглядом сияющую от счастья пациентку.

«На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем» (Евангелие от Луки 10:30-34)

Отец Герман (в миру – Георгий Иванович Кондратьев) тридцати двух лет от роду, после окончания семинарии получил приход в одном из крупных сёл Энской области. В селе стоял старый заброшенный храм, успевший послужить центром антирелигиозной пропаганды в советские времена, когда из культового здания был переделан в культурное, хотя культурой здесь, чаще всего, и не пахло: неприличные танцы, матерные частушки, пьяные драки и прочая экзотика клубной жизни. Не одна лекция была прочитана в намоленом месте о тлетворном влиянии веры в Бога на умы советских граждан. СССР канул в лета, а с ним и антирелигиозная пропаганда, вокруг вдруг вспомнили, что они оказывается почти все крещённые или обрезанные, так клуб опять стал храмом.