– Франк, – сказала мама.

– Что?

– Где все это должно разместиться? Поле для гольфа, теннисный корт, лыжный трамплин? У нас нет для этого места.

– Мы можем купить землю. У крестьян. У них много пустой земли, – предложил Франк.

Мама достала из холодильника яйцо.

– Это не пустая земля, Франк. Это пастбище. Для овец.

– Теннис лучше, чем овцы, – возразил Франк.

И сразу понял, как по-детски это прозвучало.

– Однако колбасу из баранины ты любишь, – заметила мама.

Она разбила яйцо над миской и стала взбивать его вилкой – р-р-раз! р-р-раз! р-р-раз! – очень быстро, чтобы смесь сделалась воздушной. Франк наблюдал.

– Помажешь булочки яйцом? – предложила мама.

– Нет.

Раньше он сам просил помазать булочки, но давно это перерос.

– Есть в твоем списке еще что-нибудь?

Франк посмотрел в листок. Теннисный корт был последним пунктом.

– Да, – ответил он.

– И что же?

– Атомная бомба!

Мама обернулась к нему, чтобы увидеть его лицо, но увидела только спину.

Вечером они ели улитки с корицей на диване в гостиной. Мама приготовила какао. Она листала каналы в поисках чего-нибудь интересного, но везде показывали только теннисные состязания, и игру в гольф, и прыжки с парашютом. А еще была программа о том, как построить бассейн у себя в саду, и передача о достопримечательностях Лондона. Люди на экране выглядели счастливыми, сосредоточенными и целеустремленными.

– Вот видишь, – сказал Франк.

Если жуешь улитку с корицей, просто нельзя продолжать дуться. Но сказать «вот видишь», пожалуй, можно.

– Господи боже мой, – ответила мама.

Она еще попереключала каналы и остановилась на кулинарной программе о том, как четыре женщины устроили соревнование по выпеканию тортов. Но это оказалось так скучно, что мама стала листать дальше. И наткнулась на передачу о ядерных бомбах, сброшенных на Японию в конце Второй мировой войны.

– Вот видишь, – снова сказал Франк.

Мама вздохнула и выключила телевизор.

– Послушай меня, – сказала она, посмотрев на Франка. Франк смотрел в погасший экран.

– Твоя воля, ты бы все деньги потратил сразу же. Ты как домашнее растение.

– Домашнее растение?

– Да. Растение всегда тянется к свету, забывая про свой горшок. Если оно потянется слишком далеко, то горшок перевернется. Поэтому нужно постоянно подкручивать горшок, отворачивая растение от солнца. С бабушкой Анной то же самое: пока в доме есть хоть крошка шоколада, ее не остановить. И так будет с тобой, Франк, если дать тебе двенадцать миллионов.

– Я уже не хожу на горшок, давно про него забыл, – ответил Франк.

Ему показалось, что это было метко. Вряд ли у мамы найдется достойный ответ. Но тут ее отвлекли: зазвонил мобильный. Она говорила довольно долго, но Франк так и не догадался с кем, хотя обычно это можно было понять по маминым ответам.

Когда разговор закончился, Франк снова включил телевизор. Показывали красные двухэтажные автобусы в Лондоне. Мама сидела с телефоном в руке и смотрела в пустоту.

– Это был Оге, мой племянник. Он хочет пересадить волосы со спины на голову.

– Чего? – не понял Франк.

– У него лысина. Из-за этого он чувствует себя старым и не решается заговаривать с женщинами.

– А разве можно пересадить волосы?

– Это называется трансплантация и стоит как минимум пятьдесят тысяч крон.

– Он попросил тебя заплатить?

– Ну, не прямо. Но если мы поможем Оге, нам придется помочь и тете Офелии.

Франк посмотрел на маму.

– У нас есть тетя по имени Офелия?

– Не у нас. У меня. Она почти ослепла. Ей нужна лазерная операция. А еще есть бабушка Мария, у которой депрессия, потому что она больше не может видеть море из окна гостиной – а видит только высокие елки. Она принимает таблетки.