(Из-под ареста писал государю
Вновь оклеветанный; стал понимать
Отец за решеткой: судьба его злая.
Письмо затерялось – царю не видать).
О́тбыл в Сибирь. Сын же правил делами
Старший. За мужем быть в ссылку врачи,
Смерть предрекая, перечили маме,
Но каждому молвила строго: «Молчи!
Я, слава Богу, детей воспитала!»
Самого младшего сына она
Первенца хлопотам препоручала.
Пятнадцать Георгию было тогда.
Василий Петрович по разнице лет их
Меньшему брату годился в отцы.
Весьма образованный, франтом одетый,
Отцом отделен он давно был в купцы.
Жил в Петербурге. «Навек не прощаюсь, –
Мать говорила, детей всех крестя
И всё же прощания слез не стесняясь, –
Мужу с женой друг без друга нельзя».
В ссылке супруги зажили богато –
Не хуже Москвы. Дом родитель купил
И, обставив его с неприличною тратой,
Немыслимо щедрым в округе прослыл.
Всем помогал – никого не чуждался.
Школу, больницу построить успел.
И… нарушая закон, отлучался
Даже в Москву. Кто б держать его смел?
(По суду, уплатить обречен возмещенье
Был потерпевшим, а также лишен
Права купцом быть, однако лишенье,
Оставшись богатым, сносил всё же он.)
Контракт государь тогда в силе оставил
На хлеба поставку в войска – тот, былой.
(Нашлось, где муку смолоть.) Прежней ж хозяин
Мельницы – с рынка помола долой.
В Сибири нашел в том себе утешенье
Слабое, впрочем, недавний купец,
Царю не однажды из ссылки прошенье
О милости славший, чем внял наконец!
Пять лет провел в ссылке. (Жену через года
Три возвратиться в Москву убедил,
Внушив, что вредом себе гневает Бога.)
В обеих столицах царь жить запретил.
Питер простил царю: дом там затратный
Был у него, но Бог с ним! Москвы жаль!
Ругал Александра[24]: «При мне неповадно
Было б невинных ссылать, будь я царь!
Глупец! Меня миловал с жалости к летам
Моим, а ведь я неповинен!» О том,
Жарко твердил сомневавшимся в этом,
Во вдовстве царя обвиняя своем.
Жена, разделяя с ним ссылку, болела.
Едва воротился, в могилу легла.
Как вера ее неуклонно велела,
Последний приют меж своих обрела.
Рогожское кладбище старообрядцев
В Москве было давним. Повез хоронить
Туда, хотя в Царском обосноваться
Успели Селе[25]. Велел и себя здесь зарыть.
Легко сказать! Тайными, тихими были
Проводы, как наступил час, его.
Из уваженья к отцу, разрешили
Старообрядцы могилу того[26].
Под крестом староверов. «В земле, освященной
Родной своей Церковью, должен лежать! –
Город судачил. – Да где был крещеный?!»
Наследство успел детям всё расписать.
Одному сыну – дело всей жизни, всем прочим –
Поровну[27]. (Вырастил семь сыновей
Родитель за век свой и шестеро дочек.)
Георгий скорбел об отце всех сильней.
Денег родительских, впрочем, хватило
Стать второй гильдии прочным купцом.
В Москве записался. (И сам уж скопил он:
Работал на брата, одобрен отцом.)
Выстроил дом, взял прислугу. Жениться
Недоставало для счастья ему.
Чтоб с именитой семьей породниться
Богатство иметь нужно было к тому.
(Хотел непременно известного рода
Жену себе.) Был он отнюдь не богат,
По меркам таких семей, хоть и породу
В нем выдавали осанка и взгляд.
Его в лучших семьях Москвы принимали
В память родителей (жалость была
Сильна к ним посмертная), но и держали
В тени их. На сердце обида жила.
Старшие братья удачливы были
В торговле и в службе – куда кто пошел
В свою пору. Лестно о тех говорили,
А он к своей славе пути не нашел.
Может быть, он не заслуживал славы?
Обычный купец второй гильдии… Ждал
Чего-то такого от жизни лукавой,
Чем кровь своих предков в себе б оправдал.
Стал богатеть год от году. Подняться
Из второй гильдии всё ж не сумел
В первую. Возраст ему повенчаться
В тридцать пять лет уже прямо велел.
Семью содержать мог в хорошем достатке.