В край не вернуться родной почему ли, –
Ей Петр на свете назначен одной!
По разнице лет, не воюй он, в невесты
Ему б не годилась, но даром судьбы,
Благоволящей мечте ее детства,
Были свободны решать жизнь они.
Петр и сам на себя удивился:
Только на Грушу разок поглядел,
Ее красотою немало смутился.
Ей восемнадцать! Поверить не смел.
Как она выросла! Как повзрослела!
Он по привычке ее вспоминал
Двенадцатилетней, которой глядела
В толпе, как на фронт первый раз уезжал…
Долго не виделись! «Грушенька-Груша,
Зачем ты такая? За мной пропадешь», –
Думал с тоскою. Предчувствие руша,
Сердце шептало: «Один раз живешь!»
И … послал сватов. «Небось, не посмеют
Теперь хворым звать!» – Уязвили слова
Такие Петра о себе тем больнее,
Чем пуще неправда их ясной была.
Архиповым-старшим весьма полюбилось
То, как посватался, – через родню,
Сам не поехал. Теперь что творилось
В селах! А он уважал старину.
Добрый ответ для Петра передали
Сразу. И пусть на селе языки,
Будто приданого ищет, шептали,
Архиповы были с решеньем легки.
Дать посулили за Грушей одеждой
Ее, ничем больше, – молву отведет
Это решенье, а дочка, как прежде
Принято, к мужу обшитой уйдет.
(В округе с достатком семья почиталась
Архиповых. Как умудрились нажить
Денег, когда всюду бедность считалась
Обычьем, о том будет срок говорить.)
Мать же для Грушеньки-дочки хотела
Самого лучшего. Соню шить в дом
Приданое Груше давно приглядела –
Славилась Соня искусным трудом.
Задаток большой дала. Соня смущалась:
Шить в чужом доме? Зачем? Для чего?
Али в своем никогда не справлялась?
«Вдруг станешь шить в тот же срок для кого?
Нам не успеешь. Уж я глядеть буду,
Чтоб не ленилась!» – Архипова ей
Молвила твердо, а спорить с ней худо;
Кто платит, тот прав, хоть и стыдно людей:
Архиповых сын, говорят, неженатый.
Меньший. Да, видно, судил помереть
Бог старою девой! Заказ был богатый,
А нет женихов, что о славе радеть!
Спросила у матери. Мать ей сказала:
«Шей с Богом, где молвят». Она про семью
Архиповых зла никогда не слыхала,
Но слышать случалось зато похвалу.
Матвея нельзя спросить мнения было –
Уехал работать в Москву. «Твой отец
Не стал возражать бы», – за мужа решила
Авдотья. Пришел тут сомненьям конец.
Соня вздохнула, судьбе покорилась.
Вещи в тот день же свои собрала
Вместе с машинкой, с родными простилась.
Матрена сама на свой двор отвезла.
Кликнула сына помочь им с вещами –
Чтобы снес в дом. Так как старший хромал
Сильно (не зря воевать-то не брали!),
Григорий родным за двоих помогал.
Тулуп враз накинул да вышел из дома
Он быстрым шагом. На Соню взглянул
Взглядом одним, и не надо другого –
Сразу в глазах ее он утонул.
Сразу почуял: жена его будет,
Встретил судьбу. Стал он с этой поры
Таким домоседом! Заметили люди.
Из дома не выгнать, хоть что посули!
К счастью, зима в эту пору стояла.
Соня старалась с заказом поспеть –
(Свадьба на Троицу). Если вставала
Днем от шитья, то поесть чтоб успеть.
Ее за столом, как родню, всегда ждали.
И, хоть достаток был виден в дому,
Слова о том никогда не сказали.
Ровню в ней все признавали свою.
Ровня и есть. «Не одной ли мы крови?» –
Как-то Матрена спросила сама.
«Нет», – неуверенным был ответ Сони.
Вглубь веков глянь – вся округа родня.
«Верю. Родню далеко свою знаешь,
Как все Поздняковы… А сын мой глядит
Как на тебя, уж, небось, примечаешь?
Что тебе сердце твое говорит?»
Соня в ответ ничего не сказала.
Комнату ей свою дали в дому,
Так не спала почти – боязно стало,
Что в ум вдруг придет быть к ней ночью ему.
«Зря не робей, – наказала Матрена. –
Коли мой Гриша обидит тебя,
Выйти живым не позволю из дома,
Хоть мне и сын – я уж буду не я!
Шучу! Он застенчивый парень, хороший».