Тройку победителей пиратов на Центральной Базе Стражи встречали с еще большей помпой, чем Корелию в храме. Когда искалеченный «Вол» до нее дополз, Рох сообщил, что он прибыл за медалью погибшего сына. И по пути уничтожил банду «Нейтронных демонов», чем немало удивил Стражей.

Но сам Рох, а также Питер и О’Коллин удивились еще больше, когда вышли из шлюзовой камеры и увидели строй Стражей, облаченных не в боевые костюмы, делающие их похожими на черных жуков, а синюю с золотом парадную форму. Заиграл торжественный марш Стражи, и к обомлевшему от такого приема Роху, чеканя шаг, подошел рослый блондин в форме капитан-лейтенанта и отдал честь.

– Капитан Роджер Найтингейл, – представился блондин. – Добро пожаловать на станцию Стражи!

Питер с Рохом все еще пребывали в растерянности, но сержант попал в свою родную стихию. Он тоже лихо отдал честь Роджеру.

– Главный канонир-сержант О’Коллин в отставке. Разрешите нашей разношерстной компании ступить на борт?

Лицо Роджера перестало быть воплощением истинного служаки, и он улыбнулся.

– Конечно, разрешаю. Я ваш провожатый, помогу освоиться…

– Вот и отлично! – нетерпеливо перебил капитана О’Коллин. – Нам бы слегка освоить ваши фонды, выделенные на восстановление кораблей героев, истребляющих пиратов целыми шайками. А то нас потрепали в стычке.

Глаза рядовых Стражей, стоящих в почетном карауле, наперекор уставу скосились на пройдоху сержанта. Однако капитан-лейтенант улыбнулся еще.

– Поможем, чем сможем. А сейчас прошу следовать за мной. Коммандер базы распорядился провести церемонию через тридцать минут.

Настала пора в разговор вмешаться Роху, он оглядел себя и своих спутников. Только парадный мундир сержанта еще как-то подходил под слово «церемония». На Рохе болтался рабочий комбинезон, а Питер так и не вылез из аварийного скафандра.

– Капитан, мы не готовы к церемониям. Выглядим как…

– Не волнуйтесь, мы это тоже уладим.

Следующие пятнадцать минут троицу героев чистили, отмывали и причесывали. Возникло всего две проблемы: сержант наотрез отказался сбривать седую щетину, а на Роха еле подобрали огромный полетный комбинезон без знаков различия, который мог служить Питеру в качестве палатки. После этого их отвели в большой зал, где перед трибуной четким строем стояла Четвертая истребительная эскадрилья в парадной форме. Здесь же и обнаружилась причина того, почему коммандер базы так торопился провести церемонию, и почему тройку героев пытались привести в божеский вид. Когда Роха и его команду поставили перед почетным строем, на них нацелились сразу несколько голокамер ведущих каналов Сферы.

На трибуну поднялся тучный мужчина с внешностью бульдога в мундире коммандера. Вслед за ним поднялся адъютант и встал по правую руку от коммандера.

– Эскадрилья, смирно! Офицер на палубе! Коммандер Брайн Ли!

Пилоты с дружным стуком приставили ногу. Коммандер откашлялся.

– Рох Титов, прошу вас подняться на трибуну.

Рох вразвалку поднялся и встал рядом с коммандером. Свет в зале погас, под куполом появилась объемная голограмма Дженри, и зазвучали траурные ноты мелодии «И космос их принял». Коммандер продолжил звучным голосом.

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы отдать дань памяти Дженри Титову. Мы скорбим о гибели храброго и умелого пилота, не побоявшегося закрыть собой гражданский конвой. Дженри всегда будет примером для всех мужчин и женщин, служащих в Страже, и память о его подвиге навсегда останется с нами. Честь, слава и доблесть – это то, ради чего жил Дженри. Честь, слава и доблесть – это то, что он завещал нам!