Не пишет, когда может не писать. А сейчас, видно, пришло время поделиться жизненным опытом. Хочется надеяться, что в стихах автора читатели найдут что-то близкое своей душе, что заставит задуматься и помечтать.
«Под ногами каша непогоды…»
Под ногами каша непогоды,
Завтра – минус, значит – гололёд,
Мы живём по графику природы,
Мчим по кругу, но всегда вперёд.
И мечтаем повстречать в грядущем
То, что все печали утолит,
Думаем с надеждою о лучшем,
За детей всегда душа болит,
Ведь не можем мы не видеть тучи,
Что планете обещают мрак,
Но отвага в сердце, словно лучик,
Солнцем проявляется в делах.
Потихоньку тучи разгоняя,
Жизнь стремится всё преодолеть,
Рано нам ещё в щедроты рая,
Мы Земле готовы гимны петь.
«В переплёте дней с ночами…»
В переплёте дней с ночами
Книга пишется про жизнь,
С перспективами в начале.
Но судьбы любой каприз
Запятые расставляет,
Милует или казнит,
Том бессонница читает
И под утро пристыдит,
Коли мокрая подушка
Иль витаю в облаках.
Беспристрастная подружка
Даст рецензию в стихах.
На последней на страничке
Восклицаньем встанет крест —
Как итог на всём на личном.
Бог оценит этот квест.
Ну а дальше – муки ада
Или райские врата.
Всё, спешу, бежать мне надо!
На страничке – суета…
Дедова икона
Участник Первой мировой
Мой дед, Калинин Симон,
Израненный пришёл домой,
Он бился за Россию.
Я помню деда с бородой,
С умелыми руками.
Шутил, играл всегда со мной,
Молился он часами,
Под вечер Библию читал,
А я не понимала,
Зачем читать? – он всю уж знал,
Но деду не мешала.
Однажды дед мне рассказал
Историю из жизни —
Как немец всю семью погнал
В Германию. Не близкий
Им предстоял тяжёлый путь,
К врагам, да на чужбину.
Икону дед с собою взял,
Запеленав в холстину.
Семья в немецких лагерях
Намучилась изрядно,
И голод был, и боль, и страх,
И недоступна правда.
Погнали деда на завод —
Снаряды делать, пули,
А дед упёрся, не идёт,
Но дело тут не в дури.
«Воюет там моя страна,
Мои сыны там тоже!
Не стану делать, сатана!»
Конец пришел, похоже!
Приговорён к расстрелу дед
И брошен в карцер строгий,
Прощай и жизнь, и белый свет…
Спасенье было в Боге!
Молился пред иконой дед,
С родными он прощался,
А утром – объясненья нет —
Расстрел не состоялся.
Победа! Дедушка живой,
Икона сохранилась,
Она теперь всегда со мной,
А с ней и Божья милость.
Письмо на фронт
Ожиданье сердце измучило
И порою на «вы» с надеждой.
Весть приходит от случая к случаю,
Как проталинка в месяц снежный.
Ведь у войн, я же знаю, нет жалости,
Современная – беспредел,
Возвращайся живым, пожалуйста,
Столько планов у нас и дел…
Ой, прости, не о том я, кажется,
Песню грустную завела,
Вам разбить нужно силы вражие,
Ведь у вас за спиной страна.
По пятам ходит смерть проклятая,
А удача – не всякий раз,
Я икону в рюкзак запрятала,
Пусть Господь не оставит вас.
Будь отважным, не опрометчивым,
Ты не лезь на рожон, сынок,
Знай, живу в ожидании встречи я,
Истомился в печи пирог.
И Дружок наш виляет хвостиком,
Коль скажу, что тебе пишу,
Убежит, ждёт тебя под мостиком.
Вот на пару с ним и грущу.
А весна у нас нынче ранняя,
От черёмухи дух окрест,
У меня появилась мания:
Беспокойство за ваших невест.
Так что, милый, желаю доблести,
Возвращайся – медали в ряд,
Ох, письмо уж длиннее повести…
Но, надеюсь, ему ты рад.
«Пылали небо и земля…»
Пылали небо и земля,
Для жизни не было там места,
Сгорели свечкой тополя,
Я там остался, как груз двести.
Домой казённое письмо
Придёт свидетельством о смерти.
Синичка клювиком в окно
Примету простучит, поверьте!
И мать услышит у икон:
«Безвременно, я б не спешила…
Но вот в моих объятьях он», —
Смерть плакала и говорила.
А я её не осуждал,
Пришёл я с матерью проститься,
Я уезжал… иль улетал,