Из глаза бойца торчала стрела – короткая стрела оружейника Мэтта, отлично подходящая для восточного лука. Рядом невесть откуда взявшийся юный Теодор колотил дубиной стражника в монашеской сутане – единственного, на ком не было шлема. Кольчуга, правда, под сутаной явно была, но лжемонаху, получившему несколько хороших ударов по голове, она не помогла.

– Эй, дочь охотника, – крикнул Робин, не оборачиваясь, – ты ведь всех троих держишь на прицеле?

– Конечно.

– Спасибо. Слышали? Кто шелохнется – получит стрелу в глаз. Тео, оставь его, хватит. Скарлет, мы докатились, нас выручают женщины и дети.

– Ты их что, хочешь отпустить? – проворчал Уилл.

– Да. Пусть передадут привет шерифу, – он обвел взглядом трех оставшихся стражников. – А я ведь обещал: все уцелеете, если не будете дергаться. Бросайте оружие, снимайте кольчуги и шлемы. И давайте веревки. Вы же нас собирались чем-то вязать?

– Тео? – Скарлет быстро подхватил побелевшего подростка. – Что такое? Тебя задели?

– Нет. Я… я его убил? – Теодор растерянно кивнул на стражника с окровавленной головой, лежавшего у повозки.

Разбойник, наклонившись к лжемонаху-стражнику, отвел в сторону ворот сутаны, приложил пальцы к шее бойца и через некоторое время кивнул:

– Похоже на то.

Робин тем временем связал оставшихся бойцов.

– Все, Ясмина, спасибо, – кивнул он девушке, и та опустила лук. – Спешилась бы пока. Мы еще их к повозке привяжем. Кстати, нет ли все-таки чего-нибудь хорошего в ней?

– Тьфу, хватит уже на сегодня, – снова заворчал Скарлет. – Тео, выше хвост, ты отлично держался.

Ясмина покачала головой:

– Ну нет, если я сейчас слезу с седла – вы меня потом все втроем обратно не закинете.

Разбойники уложили трех убитых в повозку, а трех оставшихся стражников связали так, что те могли только еле-еле семенить за лошадью.

– Шерифу привет и низкий поклон, – Робин помахал вслед телеге. – Так. Скарлет? Что у тебя с рукой?

– Этот, которого Тео прикончил, задел клинком. Ерунда, чуть тронул.

– Тео? Что такой зеленый?

– Он в первый раз убил человека, – ответил за подростка Скарлет.

Сам Теодор ничего сказать не мог – у него свело горло.

– Все, поехали. По пути расскажешь, как ты тут оказалась, – Робин взглянул на девушку.

– Будешь в городе – принеси Мэтту бочонок хорошего вина. Мы случайно встретились в Бирмингеме, и он передал мне разговор стражников.

– А, вот почему у тебя лошадь еле живая.

– Я и сама не очень.

– Терпи, уже скоро, – Робин, придержав своего чубарого, пропустил вперед Тео и Скарлета, а сам двинулся рядом с Ясминой. – А теперь скажи мне правду, дочь охотника, – чем ты раньше занималась?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я видел, как ты их держала на прицеле. Ты делала это не в первый раз. И даже не в десятый.

– Ага.

– Чем ты занималась?

– Грабила караваны и обозы.

– Пресвятая Дева, и я ведь верю. И кто ж тебя на такое отправил?

Ясмина снова улыбнулась:

– Юсуф ибн Айюб, он же Салах ад-Дин. Но вы, саксы, этого выговорить не можете – и называете его просто Саладином.

– Видели бы вы это! – монах Тук сделал еще один виток, закрепляя полотняную полоску на запястье рыжего разбойника.

– Да хватит уже! – зашипел Скарлет. – Дай тебе волю, ты меня всего с ног до головы замотаешь!

– Не вырывайся. Так вот, вожусь я спокойно в шатре, разбираю свои травки, вдруг – топот за спиной. Влетает эта крошка на всем скаку прямо на середину поляны, я выбегаю из шатра, а она, не спешиваясь, накидывается на меня с расспросами, кто на той дороге и давно ли ушли. Ну и началось: Марион – в слезы, Тео – за дубинку…

– Мы тут слышали, что сэр Гай Гисборн, выигравший на турнире в Бирмингеме, выбрал королевой черноволосую восточную женщину, то ли мавританку, то ли сарацинку, – Робин, стоявший у входа в шатер, в упор посмотрел на Ясмину.