– А причём здесь наше посольство?

– Это нам только предстоит узнать.

– Мы поедем к Пельте? – на всякий случай уточнил помощник.

– Рано, нам бы подготовиться, – объяснил Антон. – Сперва заглянем к производителям автоматов, а потом в банк, где работал Доминик. Хорошо бы выяснить, кто отправлял эти письма. Сомневаюсь, что наши стали бы подбивать людей на самоубийство.

Тень уходящего дня шлейфом тянулась от публичного дома «Лашанс», где Аннетт обретала новую жизнь под овации клиентов. Она давно могла бы вернуться к учёбе и позволить себе зарабатывать в другом месте, но послушно ждала, когда же Доминик соизволит исполнить обещание. Даже после того, как услышала, что этому не бывать.

Иногда человеку нужен толчок, чтобы пойти по правильной дороге. И Аннетт сейчас получила свой. Детектив, наблюдая за тем, как докуривает Денис, отметил, что где-то далеко на фоне оборвался реквием, уступив место весенним трелям в душе Аннетт. Теперь у неё всё будет хорошо. Только бы она не передумала до завтра, когда получит за свои услуги крупную сумму от прокурора, затаившегося у столика в заднем ряду.

Всё, что мог сделать Антон, – осторожно надорвать тянущуюся к девушке нить, чтобы она не вплелась в гармонию, которая овладевала Аннетт. На это ушло много крови, но детектив знал – оно того стоит.

– Что-то ты бледный, – проронил Денис, затушив окурок об стену «Лашанса». – Всё в порядке?

– Конечно, – ответил Антон и не спеша двинулся к лимузину.

Дирекция фабрики игровых автоматов оказалась достаточно циничной, чтобы назвать её «Ле Тру». Отверстие, если по-русски. То самое отверстие, через которое Доминик слил всю свою кровь, чтобы обогатить очередных никчёмных дельцов.

Офис «Ле Тру» стоял прямо на площади Отель-де-виль, аккурат напротив здания муниципального совета с ярко освещённым фонтаном, который не глушили даже ночью. Здесь вообще было чересчур светло. Денис пригляделся и заметил, что чуть ли не каждое дерево обвито гирляндой, переливающейся на все лады. Не лучшее решение для европейской страны, в которой энергетика безальтернативно завязана на крови.

Отпустив едкий комментарий по поводу Франции и всех её жителей вместе взятых, Ветров направился ко входу. Несмотря на поздний вечер, в «Ле Тру» кипела работа. Главным образом, над тем, как правильно вложиться в биржу, чтобы нагреть людей на перепаде курсов валют. Вальяжные господа и экзальтированные дамы сгибались в три погибели над телеграфными аппаратами, расшифровывая перехваченную трансляцию с новыми индексами. Главное – узнать новости раньше других, и тогда тебе обеспечен перевес.

Увидев ксивы сыщиков международного масштаба, сотрудники «Ле Тру» побросали свои дела и живо провели Антона с Денисом к владельцу, который оказался беглым бельгийцем по имени Винсент Платто.

– Вы понимаете, мон ами, – старательно изображая французский акцент, говорил месье Платто, – На моей родине ничего не смыслят в бизнесе. С приходом изоляционизма всё рухнуло. Власти решили отгородиться от остальной Европы и занялись местными вопросами, напрочь забыв о мировой экономике. Да, возможно, трава там теперь действительно зеленее, но мы, вернее, они, напрочь оторваны от глобальных процессов и не понимают, как важно дарить людям мечту.

– Мечту спустить целое состояние в унитаз? – вклинился в этот монолог Денис.

– О нет, месье, ну что же вы, – закудахтал месье Платто, вращаясь на кресле из стороны в сторону, потому что детективы очень неудобно обступили его. – У всех одинаковые шансы на победу. Мы лишь предоставляем эти шансы, а уж как ими воспользуются, не в нашей компетенции.