— Подумал тут… — поставил его на постель и сам сел рядом. – Пять минут у меня ещё есть. – Он подал мне чашку с кофе и кусок мясного пирога.

— И всё-таки, что за Глеб, Алекс? – спросила с подозрением, беря чашку. – Я его знаю?

— Возможно, — отозвался он и отхватил от своего куска. – Чёрт, ты меня укатала сегодня, — схватил ногу и положил к себе на колени. Погладил лодыжку вначале с нажимом, потом нежно и скинул обратно на постель, процедив сквозь зубы «от греха подальше».

Вместо того, чтобы принять душ, я наполнила ванную. Добавила несколько капель эфирных масел и, забравшись в воду, блаженно откинула голову на удобный бортик.

— Перестань, Стэлла, — сказала вслух, поймав себя на том, что опять пялюсь в потолок. На этот раз самый обычный. Если, конечно, можно считать обычным потолок ванной, зеркало над раковиной в которой украшено бриллиантами.

Согнула в колене ногу, и душистая вода колыхнулась у груди. Коснулась ключиц, провела вниз до живота и плавно обрисовала пупок. Погладила ещё ниже. Закрыла глаза и вдруг чётко представила себе момент, когда скажу Алексу. Как, где и когда. На берегу Средиземного моря, в лучах закатного солнца. Представила парящих над водой чаек, дожидающиеся нас в стороне байки и песок под ногами. Шепчущие о вечном волны и поигрывающий с волосами ветер Майорки. Но самое главное – взгляд Алекса. Его молчание и прикосновение рук. Его поцелуи и гортанное рычание у себя над ухом. Рокот в его груди…

Сама не заметила, как ладонь с живота опустилась к лобку. Облизнув губы, я коснулась себя. Раздвинула складки плоти, погладила у самого входа и тронула клитор. Второй ладонью обхватила ноющую грудь и потихоньку сжала. Погладила сосок. Мягко ласкала себя и представляла, как муж смотрит на меня, как серебристую сталь его глаз пронизывают тёмные всполохи.

— М-м-м, — застонала, шире разводя ноги.

Алекс не просто починил меня. До него я могла доставить удовольствие любому мужчине, знала об этом всё, но, что оно в сущности такое, не имела даже слабого представления. Прикосновения вызывали отвращение, собственное тело было источником боли и унижений, сама я – инструментом ублажения тех, кому меня швырнут в ноги. А теперь…

Сильнее откинула голову. Маленькие лампочки превратились в звёзды, с каждым прикосновением живот стягивало всё сильнее. Вода плескалась у локтя, у груди, запах эфирных масел будоражил сознание. Коленки ныли, соски стали совсем твёрдыми. Я надавила на клитор, и удовольствие зашкалило за грань разумного. Ещё немного…

— Да, — слетело с моих губ. – Да…

На смену достигшему апогею напряжению пришла чувственная агония, за ней — расслабленность. Я порывисто выдохнула и, не сдвигая ног, погрузилась в воду по самую шею.

Лучше могло быть, только если бы мы сделали это вместе с Алексом. Если бы сейчас я сидела, откинув голову ему на плечо. Но раз уж у него с самого утра такие важные дела… Что бы он там от меня не скрывал, мне это было не по душе. Но я заставила себя отбросить всё это.

— Какая разница, — повернувшись на бок, я нашла своё отражение в зеркале над раковиной, в уголке которого бриллиантами переливалась окружённая вензелями буква «А». Когда-то в нём отражалась отчаянно хватающаяся за жизнь тень без прошлого и будущего. Мечтающая быть хоть кому-то нужной и боящаяся признаться в этом даже самой себе дворняга. Я никогда не боялась зеркал, потому что зачастую они были правдивее людей. Изменилось ли во мне что-то? Да. Но перемены эти произошли только благодаря Алексу. Если бы не он, я бы так и осталась всего лишь сломанной игрушкой, пусть даже знали бы об этом одни только зеркала.