На ней свитер под горло, ватные штаны и высокие ботинки, которые нисколько не украшают девчонку, но, как ни странно, она совершенно этого не понимает.

— Вот, накинь мою. — Она протягивает мне что-то наподобие ветровки замыленного коричневого цвета. — Я возьму парку Тео.

Благодарно киваю и, зажав куртку в руках, делаю вид, что надену её чуть позже.

— Кстати, а ты почему не на занятиях?

Мика выглядит не старше меня или Тео, но почему-то осталась дома.

— Я ещё в том году школу закончила! — не без гордости отвечает девчонка и шагает к выходу.

— Колледж? — незаметно бросаю ветровку в прихожей и выскакиваю следом.

— Нет, мне там нечего делать, — отмахивается Микэла. — Да и уезжать не хочу. Читать, писать я умею, а большего мне и не надо.

— И чем ты занимаешься? — Неугомонный ветер вновь холодит кожу, но я стараюсь не обращать на это внимания.

— Летом помогаю отцу. У родителей свой мини-отель. С октября там много постояльцев, и работы немало. А зимой — по дому, да и деду с его овцами помощь всегда нужна. А ты планируешь в колледж?

— Да, безусловно, — киваю, съёживаясь от зимней прохлады. — Рон и Марта твои родители?

— Мои и Тео, верно. Мой отец — старший брат твоего, ты не знала? Тео, кстати, тоже хочет продолжить учёбу в Буэнос-Айресе. С детства мечтает стать врачом. У него по всем предметам десять баллов, представляешь?

— Далеко ещё? — Я не горю желанием восхищаться успехами малознакомого парня . Обхватив себя руками, плетусь следом за Микой и с каждым новым дыханием местной зимы сожалею, что отказалась от куртки.

Узкий тротуар бесконечно тянется мимо безобразных построек, с трудом напоминающих жилые дома. Старые, разношерстные, позабывшие, что такое ремонт, своим внешним видом они окончательно угнетают. Это не город, а средоточие разрухи и упадка!

— Уже пришли, — запыхаясь, произносит Мика, а затем останавливается возле небольшого двухэтажного ангара, на крыше которого красуется старый ржавый кузов от «Шевроле» и покосившаяся вывеска «Автомастерская».

— Дани, ты здесь? — кричит девчонка, едва приоткрыв широкую металлическую дверь, немного ржавую по самому низу. — Дани?

— Мика, ты? — доносится из глубины помещения глубокий приятный голос. — Проходи, сейчас спущусь.

Дверь ангара со скрипом отъезжает в сторону, открывая обзор на весьма грязную и хламную мастерскую. Вдоль облупившихся стен навалены старые шины и огромные непонятные детали, по центру красуется яма, над которой в подвешенном состоянии болтается неказистый автомобиль — наверно, ровесник моего деда. Повсюду раскиданы инструменты, да и вообще весьма грязно. Но больше всего удручает запах вонючей резины с примесью бензина.

В своих светлых брючках из последней коллекции и перламутровых балетках я смотрюсь предельно нелепо среди всего этого беспорядка. В носу щиплет от едкой вони и непрошеных слёз: я уже никуда не хочу ехать на этой перепачканной колымаге с наверняка насквозь пропахшим бензином парнишкой.

— Мика, я был уверен, что ты в Росоне. Планы поменялись?

Оборачиваюсь на приятный тембр голоса, но вижу только широкую спину темноволосого парня, обнимающего Мику.

— Да, деду пришлось уехать на пару дней. Но ничего страшного, папа смог договориться, и меня ждут в Росоне завтра.

— Отлично! — произносит парень, удерживая Мику за плечи. — Вик, наверно, в школе. Или ты не к нему?

— Мы к тебе, — улыбается девчонка. В своих ватниках и бесформенном свитере она идеально вписывается в окружающую обстановку в отличие от меня.

— Дани, это Рита, — игриво бросает Мика и движением головы дает парню знак обернуться. — Рита, это Дани, — лепечет она и от волнения кусает губы.