– Так кто?.. – второй и последний раз спросил он.

Кашир под испуганными этим движением взорами собратьев выполз вперёд и поднял руку в приветствии.

– Я Каш~шир, бывш~ший пас~стух.

Один из гвардейцев сзади хохотнул.

– Бывших не бывает, – вставил он. – Далеко ты, конечно, зашёл. Ничего себе! Это ж сколько там миль?

– Молчи, – остро прервал его «белый». – Так ты? Ну-у да, похож, – заключил он, изучив того с хвоста до головы.

Затем он щёлкнул пальцами и обвёл глазами других нагов. Те сразу сжались, предполагая свою судьбу. Гвардейцы же наоборот воспрянули духом, – потянули к рабочим руки, собираясь выполнять приказ.

– Они не нужны. Вы свободны, – последнее он сказал и змеям, и людям.

Опешили и те, и другие. Кашир посмотрел на собратьев и кротко кивнул. Они, сначала неуверенно, потом быстрее стали уползать в разные стороны, всё ещё взволнованно оглядываясь на пастуха. Только один задержался – серо-зелёный лингус. Без страха он приблизился к человеку в белом, возвышаясь над ним на две людские головы. Тот так же бесстрашно посмотрел на крепкого нага и повторил:

– Свободен. Слышишь, зелёный?

– Ес~сли ш~што будет с Каш~широм, мы придём за тобой, – грузно проговорил тот и, развернувшись, вернулся к дочерям.

Человек проводил широкую спину недовольным взглядом. Обернувшись к Каширу и гвардейцам, он хотел уже и последних послать подальше и погрубее, но те сами всё поняли и потопали прочь по дороге. Неизвестный и пастух остались наедине. Пёс встал у хвоста нага и пристально следил за человеком. Кашир не знал, что и подумать, и был готов принять любую судьбу, кроме очередного лишения свободы. Дело было даже не в том, что он давно не видел семью, – он понимал, что всё ещё недостаточно сделал для просвещения змеиного народа. Он был готов драться, убегать и при этом всегда возвращаться.

– Ты можешь звать меня Лакрис, – вымолвил «белый». – Я веду расследование и хочу спросить тебя как свидетеля.

– «С~свидетеля»? – не понял Кашир.

– Очевидца преступления, – устало пояснил Лакрис.

– Не помню, ш~што бы я видел какое-нибудь прес~ступление. Разве ш~што то, которое принято называть «трудовым договором» нагов и люд…

– Молчи. Не заговаривай мне зубы, – отчеканил человек. – Меня не заботит это, – он ненадолго вынул из кармана часы и проверил их. – Скажи мне, наг, ты знаешь Эрика из Пекатума?

– Эрика?

Это имя громким галопом ударило по ушам, возбуждая струны в голове. Кашир встречал только одного Эрика, и встреча эта была, без лишних слов, судьбоносной. Он не думал, что когда-нибудь ещё услышит об этом юноше или встретит. Но он очень бы хотел этого. К чему же этот человек в белом вспоминает Эрика? В таком случае говорить о чём-то было бы просто предательством Эрика со стороны Кашира. Он моргнул, прежде чем сказать.

– К с~сож~жалению, не знаю, о чём вы говорите.

– Не знаешь? – переспросил Лакрис, подаваясь вперёд и внимательно смотря в продолговатые зрачки.

– Да.

– Очень жаль. Я зря сюда приехал.

Сказав так и не прощаясь, человек развернулся, а за ним и его крылатка. Но в этот момент нагу обожгло сердце. Он часто думал об этом – о том, что забывает самое дорогое, что на самом деле есть в его жизни – и корил себя за это. Вскинув руку к детективу, он остановил его.

– Пос~стойте.

Тот встал спиной к нагу.

– Вы были на ранчо? Вы видели мою с~семью? Нагайна Кенна и мальчик, – моля глазами об ответе, спросил пастух.

– Может, – пожал плечами человек. – Они в порядке.

– Благодарю… – прошептал Кашир.

Детектив же снова обернулся. В его глазах вспыхнуло солнце, а рука в перчатке подозрительно спряталась за крылатку.