– Когда?

– Завтра. – от его слов у меня живот встал дыбом.

– Хорошо. – собралась с духом и спокойно согласилась.

Всю ночь не спали. Женька не находил себе места, пытался уложить меня спать.

– Мы ещё ничего не купили. Я думал, что у меня есть время.

– Жень. Ну, вряд ли нас выпишут на следующий день. Таких деток ещё в боксах держат почти месяц. Так что это не самое страшное.

– Я всё равно буду с тобой.

– Это же операция, тебя не пустят.

– Я договорюсь.

И действительно ему пошли на уступки. В родовую его не пустили. Но за стеклом в неонатологическом боксе присутствовать разрешили. Мне ввели наркоз, и я отрубилась. Очнулась уже в палате. В голове туман. Комната плывёт. Женька мирно спит в кресле.

– Жень, – позвала я его тихонько. Он открыл глаза и подскочил.

– Ты как?

Я пожала плечами.

– Кто?

– Вика и Марк – королевская двойня, – улыбнулся он. – Эй, принести попить?

– Да, пожалуйста. А ты их видел?

– Ага, даже на руках подержал. Они совсем крохотные.

– Сколько?

– Кило пятьсот и кило семьсот.

– С ними всё нормально?

– В боксах. Но дышат сами. Они такие хорошенькие. Вот только одежда им вся велика.

К нам летели поздравления со всех концов.

– Женька! – вспомнила я. – Какое сегодня число?

– Пятнадцатое февраля. —мы в ужасе переглянулись.

– Дети! – прошептала я.

Взрывная волна придёт с запада. Их палата попадала прямо под удар.

Я попросила мужа отвезти меня к детям.

Малыши мирно спали в кюветах. Пять боксов.

Через два часа бабахнет метеорит. Ещё за пару месяцев мы предупредили все службы вплоть до ВВС. Этот болид мои учёные нашли в космосе с помощью телескопа. Стало страшно. Женька побежал в ординаторскую. Проверить весь ли персонал предупреждён о приостановлении операций и защите окон от взрыва. Все проемы заклеили скотчем и закрыли шторами. Кровати отодвинули подальше к стенам.

И ровно по расписанию палату осветила яркая вспышка, проникающая даже через плотные жалюзи. Через минуту последовал мощный удар. Стёкла со скотчем лопнули, но не разбились. Кроме одного. Огромная рама сорвалась с анкеров.

– Женя! – Крикнула я. И он успел отодвинуть бокс с чужим малышом в сторону.

Холодный февральский воздух молниеносно ворвался в помещение.

В комнату влетели две молоденькие медсёстры. Они поспешно отключили аппараты от сети и стали эвакуировать новорождённых. Супруг помогал. Я подталкивала к нему боксы.

– Выходи отсюда! Я вывезу остальных. Будь с детьми.

Я вышла, оценила надёжность перекрытий и откатила оба бокса к несущей стене. Женька с девчонками эвакуировали остальных. Всё кончилось. По больнице забегал персонал, проверяющий всех. Джонни помогал подключать в кюветах дежурное питание. Я почувствовала острую резь внизу живота. Прикоснулась рукой к мокрой ткани.

– Же-е-е-ень! – позвала я его. Супруг не услышал. – Женя! – Отвлёкся. Посмотрел на меня, увидел на руке кровь. В глазах потемнело, и я отключилась.

Я очнулась в палате. Женька казался серее тучи. Я попыталась спросить, что случилось, но в горле пересохло.

– Солнце, как ты меня напугала. – Джонник погладил меня по голове.

– Дети где? – шёпотом выдавила я. Плевать что со мной. Мне важно знать где мои сокровища.

– Там в соседней комнате, с мамой. Их перевели сюда. Не переживай. Пить?

Я тихонько кивнула. Всё болело, словно по мне проехал каток.

Как оказалось, у меня разошлись швы. И я потеряла много крови. Меня откачали и подлатали. Через три месяца нас с малышами выписали из больницы. Возле меня дежурили либо мама, либо Лена, либо Женя. Ники как одержимая готовила приданное. Выписку она превратила в гламурное шоу.

Мы сидели на террасе нашего дома и принимали поздравления. А я думала, как же я умудрилась поставить на кон своё счастье. Хотя зарекалась в самом начале избегать долговременных отношений и тем более рожать детей.