«Идея труда, которая кажется нам самоочевидной, является определенным историческим изобретением», – указывает П. Бурдье[12]. Это «изобретение» принадлежит индустриальному обществу, где наемный пролетариат пришел на смену самозанятому крестьянству в качестве наиболее массового социального класса. На протяжении полутора столетий население Европы и Северной Америки перемещалось из деревни в город, а рабочая сила – из сельского хозяйства в промышленность. В 1800 г. во Франции 64 % общей занятости приходилось на долю сельского хозяйства, 22 % – на долю промышленности, в США на ту же дату это соотношение выглядело как 68 % и 18 %. Столетием спустя, в 1900 г., на французское сельское хозяйство пришлось 43 %, на промышленность – 29 % занятости, в США – 41 % и 28 % соответственно. Через полвека, в 1950 г., промышленность Франции обеспечивала 33 % занятости по сравнению с 32 % сельского хозяйства, а в США при тех же 33 % промышленной занятости на долю сельского хозяйства осталось только 14 %[13].

Переход от аграрного хозяйства к индустриальному производству изменил характер труда. Крестьянский труд отличался нерегулярностью и временно1й дискретностью, периоды интенсивной, буквально от зари до зари работы чередовались с периодами работы низкоинтенсивной и отдыхом в дни многочисленных праздников (к тому же и средства контроля были не настолько развитыми, чтобы организовать постоянную регулярную работу даже барщинных крепостных и дворовых людей, не говоря уже об оброчных и тем более о государственных крестьянах)[14]. «В аграрном обществе труд и работа подчинялись сезонному ритму и погодным условиям, – пишет Г. Стэндинг. – Идею о регулярном десяти- или восьмичасовом рабочем дне в те времена сочли бы нелепой. Пахать или собирать урожай под проливным дождем – какой в этом прок?»[15]. В отличие от крестьянина, городской рабочий трудился под крышей заводского цеха – утром и вечером, зимой и летом, и его труд был не столько природно-биологически, сколько социально-экономически обусловленным, а потому организовывался дисциплинарно контролируемыми последовательностями смен и недель. Индустрия эпохи пара и электричества предполагала присутствие в одном месте в одно время определенного количества работников, взаимодействующих с машинами и друг с другом в процессе производства[16]. В результате труд стал постоянным, регулярным и хронометрически упорядоченным и именно в этом виде был аксиологически и идеологически введен в массовое сознание как самоцель и самоценность. О том, насколько широко и глубоко распространились и проникли соответствующие представления и ценности, свидетельствует тот факт, что по данным общеевропейского опроса 2016 г. 64 % респондентов высказались за введение безусловного базового/основного дохода (выплаты, обеспечивающей удовлетворение всех основных нужд, которая может быть предоставлена вне связи с наличием или отсутствием других источников дохода и вне зависимости от того, работает человек или нет), но только 7 % указали, что в случае получения ББД станут меньше работать