– Между прочим, – сказал он вышедшей навстречу племяннице, – ты меня сразу поразила. Я вижу, что ты мечтаешь объездить весь мир.

Когда Стефан объяснил Елене, что Гости – это ее друзья, хорошие друзья, она захотела одеться. Она сама не понимала, почему. Было жарко. Какое-то время назад она согласилась носить Ночную Одежду (по крайней мере, бо́льшую часть ночи), но днем было еще теплее, а Дневной Одежды у нее не было.

Кроме того, в одежде, которую дал ей Стефан – джинсах с закатанными штанинами и рубашке-поло на несколько размеров больше, – было что-то… не то. Едва она дотронулась до рубашки, как в ее сознании вспыхнула картинка: сотни женщин сидят в маленьких комнатках и в полумраке остервенело строчат на швейных машинках.

– С фабрики, где к рабочим относятся как к свиньям? – спросил пораженный Стефан, когда она показала ему картинку. – Вот эта? – Он швырнул рубашку на дно шкафа. – А эта? – Стефан протянул ей другую.

Елена внимательно рассмотрела ее. Приложила к щеке. Измученных, лихорадочно работающих женщин не было.

– Годится? – спросил Стефан.

Но Елена словно бы впала в транс. Она подошла к окну и посмотрела на улицу.

– Что-то не так?

На этот раз она отправила ему одно-единственное изображение. И он моментально его распознал.

Дамон.

У Стефана сжалась грудь. Старший брат почти полтысячелетия изо всех сил старался превратить жизнь Стефана в кошмар. Всякий раз, когда Стефан сбегал от него, Дамон выслеживал его – только для того, чтобы… Отомстить? Оставить за собой последнее слово? Они убили друг друга в одно и то же мгновение – давным-давно, в Италии времен Возрождения. Они бились на дуэли из-за девушки-вампира, и их шпаги пронзили сердце противника почти одновременно. С тех пор их отношения становились все хуже и хуже.

«И все-таки он несколько раз спас мою жизнь, – вдруг подумал Стефан и смутился. – И еще: мы пообещали, что будем присматривать друг за другом, заботиться друг о друге…»

Стефан бросил взгляд на Елену. Это она перед смертью заставила их дать одну и ту же клятву. Елена в ответ посмотрела на него невинным взглядом своих голубых глаз – двух прозрачных озер.

Как бы то ни было, но сейчас ему предстоит общаться с Дамоном, который уже припарковывал свой «феррари» у общежития рядом с его «порше».

– Посиди здесь и… И не подходи к окну. Очень тебя прошу, – торопливо сказал Стефан. Он быстрым шагом вышел из комнаты, закрыл дверь и едва ли не бегом спустился по лестнице.

Дамон стоял у «феррари» и разглядывал обветшалое здание общежития – сперва в темных очках, потом без них. На его лице читался вывод: хоть так смотри, хоть этак – разница невелика.

Но не это встревожило Стефана больше всего. Его неприятно удивила аура Дамона, а еще – количество исходящих от него запахов. Человеческое обоняние не смогло бы ощутить эту смесь, а уж тем более разложить ее на составляющие.

– Чем ты занимался? – спросил Стефан. Он был слишком ошарашен, чтобы поздороваться хотя бы ради приличия.

Дамон одарил его улыбкой яркостью в 250 ватт.

– Рассматривал антиквариат, – сказал он со вздохом. – Ну и вообще, прошелся по магазинам. – Он пробежал пальцами по новому кожаному поясу, погладил карман, в котором лежала видеокамера, и снова надел рей-бэны. – Ты не поверишь. Оказывается, в этой забытой богом дыре есть вполне приличные магазины. А я люблю делать покупки.

– Ты хотел сказать: «воровать»? Впрочем, это не объясняет и половины тех запахов, которые я на тебе чувствую. Ты при смерти? Или спятил? – Иногда, если вампир чем-нибудь травился или становился жертвой одного из загадочных заклятий или недугов, перед которыми уязвимы вампиры, он начинал везде, где только мог, лихорадочно поглощать пищу, не в силах сдержать себя. Вернее,