– Только не будь никогда бедоноской, душа твоя должна быть спокойна, – говорил мне Слава и гладил руку.

Позже мы записали альбом «Невеста Бога» с цветным фото. Это было открытие сезона, альбом имел успех среди почитателей его таланта.

И началась наша дружба…

Серёгин был коренастый блондин с квадратным лицом, с усами и пушистыми кустистыми бровями. Музыка была его страстью, как и цветы. Ему нравились ромашки, колокольчики, одуванчики и всё солнечное и весёлое.

Следуя традиции трубадуров, славных певцов, воспевавших героев, прекрасных дам, герб, любовь и родной дом, Слава увлекался песней под гитару. Его любимый певец – Михаил Шуфутинский.

Слава жил в старом доме, четырёхэтажке, на Полянке, любил отдых на даче в Домодедово. Дворы в центре Москвы узкие, тесные, и люди ходят в церкви, а дети играют среди пышных цветочных клумб и палаток мороженого. Любимым занятием Славы было слушать радио, а мечтой – поход на велосипеде «Украина». В городе, как всегда, вечно всё меняется. В его доме на Полянке открыли ресторан, и Серёгины переехали на Ленинский проспект.

Из одежды Слава любил джинсы и ветровку, а из животных – рыжих котов, хотя дома держали только пуделей. Слава давно решил, что математиком или инженером ему не быть и призвание его – писать песни.

Когда мы проходили у памятника Юрию Гагарину, на Ленинском проспекте, он вспоминал о своём детстве, как в день полёта первого космонавта он, как и остальные мальчики, забрался на крышу своего дома и, слушая радио, кричал «Ура!», размахивая руками.

В институт Слава не пошёл, но читал книги Станиславского, зарубежных писателей и поэтов. И решил посвятить себя музыкальному творчеству, выступая среди бардов. Среди его друзей были художники, маги и музыканты, передавали ему привет и оказывали разные знаки внимания.

Много лет он работал постановщиком сцены в «Москонцерте», писал зарубежные и отечественные концерты, проставлял час выступления, выбирал для прослушивания песни. Он принимал участие в организации концертов Рафаэля, Сальваторе Адамо, Джеймса Ласта, Пупо, Дина Рида, Тото Кутуньо, Луи Армстронга. А в конце выступлений сам выносил им вазу с цветами. После он работал на стадионе в Лужниках и отвечал за запуск олимпийского мишки в 1980 году в Москве, работая на насосном моторе, в составе судейской бригады работал в спортивной гимнастике и дзюдо, потом перешёл в хоккей и фигурное катание, всякий раз заливая и расчерчивая каток. Провёл три чемпионата мира по хоккею тоже в составе судейской бригады – в 1973, 1979 и 1986 годах.

Дома у него много переписанных кассет эстрадных исполнителей и известных зарубежных песен. Он живо интересовался культурной программой Олимпийских игр в Москве в 1980 году, ансамблей «Кафе» и «Акварели».

В армию Серёгина не призывали. Вместо службы он попал в кардиологическую больницу из-за сердечной недостаточности.

Песни у Славы различные по сюжету. В них и образ средневековой дамы и белогвардейцев, есть песни о театре, любви, личной драме, нравах, о семье и детях. Бард и фотограф, поэт и музыкант, Серёгин ушёл всё-таки из спорта, где работа сильно изматывала и забирала душевные силы.

Во дворе Славу знали многие, и даже маленькие дети, с которыми он нянчился в свободное время. По дороге из дома по делам он успевал поздороваться почти со всеми. Многие знали Славу и нуждались в его посильном участии.

У Серёгина была большая фетровая чёрная шляпа и пальто. Он носил чёрный батник с золотистой вставкой и чёрные шёлковые брюки.