Суббота. Вот и всё. Странно, но я сейчас только осознал всю тяжесть моего положения. Даже хочется плакать. И внутри всё глубоко разочаровано, я сейчас только понял, что что-то уже потеряно, и это что-то уже не вернуть никогда. Действительно, вот и всё… Я никогда больше не смогу почувствовать то состояние души, когда всё внутри дрожит от волнения, предчувствия и надежды. Мне больше никогда не удастся поучаствовать в олимпиаде. Теперь всё, что было на олимпиаде мне кажется легче, и если бы был ещё один шанс, но… увы. Всё это навсегда потеряно. А так хочется ещё…

Вторник. Сегодня в классе у меня ко всем какое-то странное отношение. Все мне кажутся какими-то добрыми и честными, и главное, что мне кажется, многим я нравлюсь, хотя на самом деле, всё наоборот. А, вообще, я продолжаю думать о своём будущем. И хотя у меня семь пятниц на неделе, всё же кое-какие дельные мысли в голову приходят. Мне кажется, что жить честно лучше всего. Но как эта честность развивается в человеке? Конечно, всё начинается с детства. И если родители воспитывают ребёнка хорошо, то уже есть надежда. Некоторый вклад сюда вносят ещё и в детском саду. Вот я и подумал: не податься ли мне в воспитатели. А что? Когда поднаберусь опыта общения с кем-либо. Мне кажется, было бы здорово посвятить жизнь детям. Но у меня семь пятниц на неделе…

Среда. Сегодня я видел её, встречался с ней очень часто. И мне кажется, что-то в ней есть. Она всё время улыбается, лицо у неё не такое, как описывал Артём, характер нормальный. Мне кажется, она хорошая девчонка.

Я вот думаю сейчас о себе и о других. О многих других, среди которых и т. Таня, и «Оля». С т. Таней у меня после олимпиады всё что-то не ладится. Она не может забыть того, что я на неё накричал на вокзале после приезда домой. Об этом нужно поподробнее. Всё началось, как мне кажется, с той самой апелляции (я её и сейчас не могу забыть). У меня тогда была злоба на то, что Татьяна Ивановна мне сказала. В электричке я ехал и думал, как так можно, думал и о ней, и об Артёме. Те слова, то выражение лица (какое-то ядовитое) залегли мне в душу. После того, как мы высадились и вышли с вокзала, Татьяна Ивановна побежала к родителям Эдика (тоже наш «соучастник»), а я продолжал медленно идти. И тут меня окликнул отец, который с матерью приехал за мной. Здесь я засуетился и не знал, что делать: то ли идти к машине, то ли бежать за т. Таней. Татьяна Ивановна уже скрылась из виду, поэтому я пошёл к машине и уже потом пошёл искать Татьяну Ивановну. И когда нашёл её, она начала кричать на меня (причём кричала о том, что волнуется). Здесь я уже не выдержал и таким же тоном стал доказывать ей, что она не права. На этом дело вроде бы и закончилось. Но позже выяснилось, что Татьяна Ивановна на меня обиделась и надеется, что я ещё извинюсь. Но я почему-то чувствовал себя отнюдь не виноватым, а даже обиженным, «коим посейчас и остаюсь». Сегодня же ещё один конфликт пополнил наш с нею ассортимент разногласий. Сегодня на уроке мы смотрели фильм «Алые паруса». Татьяна Ивановна вышла, причём минут на двадцать, из класса. А у нас, да и не только, такой класс, что без учителя ведёт себя уже не так прилежно (мне кажется, что эта особенность присуща всем классам, тем более если идёт урок, где не надо трудиться над оценками). Начались хождения по кабинету, разговоры, словом, весь класс начал приходить в движение. А у Татьяны Ивановны на столе лежали детские гусли… Ну почему бы не воспользоваться моментом, не брякнуть пару раз в отсутствие учителя (Даже если это учительский стол). Так мы с Тошей и сделали. В это время Татьяна Ивановна заглянула в окно кабинета и, естественно увидела нас. После чего не