– Но как мне это сделать? Я всё время возвращаюсь мыслями к ней.

– Вот. Возьми этот камень. Это – твоя жалость к самому себе. Только ты можешь решить эту проблему. Что ты будешь делать со своей жалостью? Положишь её в штаны и будешь ворчать, что она оттягивает тебе карман?

Я перекладывал камень из руки в руку, пытаясь определить его вес. Но факт оставался фактом, он был тяжёлым. И эта аналогия «камень=жалость» мне начинала прочищать мозги. Я ещё раз оценивающе посмотрел на жалость и со всего размаху бросил её подальше.

– Ээээээй! – услышали мы крик из кустов, куда угодил мой камень.

Оттуда показался не в меру выпивший парень, держащийся за голову. Пошатался и снова распластался на земле.

– Правильное решение. Не убивать того парня, конечно, а выкинуть жалость, – сказала Анабель, еле сдерживая смешок. – Пойдём, проверим, жив ли он.

Парень оказался живым, но мертвецки пьяным. Мы вернулись в дом, где собрались узкой компанией: я, Анабель, Кетон, Бэккер и Фейт. Мы просто пили всю ночь, болтали обо всём и ни о чём.

Пьяная девушка залезла на барную стойку и под гиканье толпы задрала майку, и продемонстрировала всем свою немаленькую грудь. Кетон в восхищении признался нам, что эта именно та девушка, с которой у них был довольно-таки публичный секс в ванне.

– Вы стоите друг друга, Кетон, – сказал со смешком Бэккер.

– Сиськи просто блеск, – восхитился наш Дон Жуан.

– Говоришь так, словно впервые их видишь, – засмеялся я.

– Девин, ты кроме миссионерской знаешь другие позы? Так вот чисто гипотетически представь себя в ванне с тёлочкой. Как ты её оприходуешь? Подсказываю, твой взгляд будет упираться в её спину, – Кетон взъерошил мне волосы и возбуждённо попрыгал, словно готовясь к решающему броску.

– Тааак, Бэккер, кажется, сейчас мы можем наблюдать редкое явление, доступное человеческому глазу всего лишь раз в жизни. Кетон заинтересовался одной и той же особой во второй раз! – продекларировал я, но Кетон уже решительно залезал на барную стойку.

– Девин, когда-нибудь это обязательно должно было случиться! – Бэккер привлёк к себе Фейт, словно они были сто лет знакомы.

Мы стали наблюдать за нашим другом.

– Он же не собирается оголяться? – усмехнулась Анабель, но Кетон уже стянул свою футболку и бросил в толпу. – А нет, собирается.

Та девушка, не теряя времени, запрыгнула на Кетона, и они начали довольно-таки откровенно целоваться.

– Кажется, я вижу чей-то язык, – с отвращением сказал Бэккер.

– Ну, кажется, я видел на этой вечеринке всё, – сказал я, уже приняв довольно необычное решение по поводу дальнейших своих действий.

– Куда-то собираешься? – удивлённо спросила Ана.

– Время пять утра. Мне определённо пора.

Я уже направлялся к двери, но девушка настойчиво крикнула мне сквозь шум толпы:

– Но ведь это твой дом! Куда ты?

– Ана, все при делах. И мне тоже хочется сделать что-то грандиозное.

– И что же это?

– Позвони своему другу, если тебе станет скучно. Пока, – я не стал ждать ответа, её недовольное лицо говорило красочнее слов.

Я уже нёсся на всей скорости, объезжая все цветочные лавки в надежде, что в это время хоть одна да будет открыта. Я повиновался своему порыву, который подсказывал мне, что лучший способ перестать смаковать горькую ситуацию – сменить декорации. И если жизнь неминуемо становится другой, так почему бы самому не выбрать направление? Вечеринки в течение всего спортивного сезона, бары, алкоголь, пьяные выходки Кетона – вот что было моей привычной жизнью. Сейчас мне захотелось сделать то, чего я не делал никогда. Я искал цветы.

Но удача была явно не на моей стороне, мне не удалось найти ни одной круглосуточной цветочной лавки. И мой последний шанс встретил меня агрессивно-красной вывеской «ЗАКРЫТО».