Какой февраль изменчивый, однако.
Бульвар в снегу. Дорога, тротуар —
в распутице, дожде… И только одинаков
со звонницы размеренный удар,
зовущий, возвещающий… Высоко,
кто верностью и преданностью полн.
На мир невысоко смотря из окон,
сосед мой делит целое… И пол —
пространства жизни видит и не видит
другую половину… Смесь, февраль…
Без паузы накручивать на винтик
сомненья продолжает месяц-враг
текущее…
2. Без календаря
Текущее… Текущее утащит
в берлогу, где и дрёма, и медведь.
И выставит на дальний перекрёсток,
и исподволь позволит полетать…
В нём есть, как отражение у тайны,
обратное и будущего весть.
Ты в нём что несуразный переросток,
примеривший костюм не по летам…
В нём справно, но и будущим, и прошлым
приправлено житьё.
И хочется вложить умеренную прошву
в безмерное шитьё.
23 февраля
Где грустно так…
На белый свет не посмотрев,
сижу, плету кудель.
Немеют пальцы. После треб
так надобно гудеть
ногам… За пальцами душа
подводит, от и до…
И вылить на сердце ушат
неплохо. Хворь – водой
стирается… Стереть изъян,
зажить другой судьбой…
Но, бросив рукоделье – я ль?
предстану пред Судьёй.
25 февраля
У окна
Как год назад, на волю поворот.Но из окна насмотришься ль на волю?
Что толку заглянуть на волю из-за рамы?
Пейзаж привычен и едва теперь пейзаж.
Лишь чаять и болеть и знать его заране
смотрящему туда и выпавшему аж —
не из окна, не из… Но выпавшему веско.
Пойду и подниму хоть что-то, хоть чуть-чуть.
Мир делится всерьёз не тленной занавеской —
Завесой. Воля – Там. Здесь – медленно молчу…
25 февраля
В третьем лице…
Все стрелы выпустила в цель,
без цели… Но колчан
тяжёл и давит… Помолчать —
отрада. И на цепь
сажает, как приблуду-пса,
бессилие и гнев…
И гладит пса по волосам,
а этот жмётся к ней…
25 февраля
Не о лесе…
Глядишь, и вырос лес,
где был один подлесок.
Да ведь и ты взрослей,
и это, знать, полезно.
Ухаживай, храни
и береги от порчи —
он крепок и раним,
и не грешит отпором
ненужному… Живёт
соединеньем с тварным
потоком и широт
не знающим букварных…
26 февраля
28 Февраля
День грядущий впереди —
лоскутное одеяло.
Горы, впадины – пройди! —
не упав разок в те ямы.
Март приблизившийся нем.
О весне ни сна, ни слова…
И заглядываешь – нет? —
на дворе отродья злого…
Нет. Дворняги, вороньё,
воробьи, безвредней брата…
Сам везёшь туда-обратно
неподъёмное враньё.
В ПЕРЕДЕЛКИНЕ, или «ВМЕСТО ПОСАДА»
1
Хожу по снегу. Март. Синица, дятел. Стынет
изнеженная плоть, душа летит наверх.
Взлетать на небо и не радоваться стыдно.
Взлетаешь – упадёшь и – заново… Не верь
рассказам про края, где ровно спозаранку
до снов десятых… Спи и бодрствуй пополам,
лети, лечи своё, как дятел лечит ранку
древесную… Гуляй, босая, по полям…
2
Кто уедет, кто закроет
дверь на ключ, запрёт на ключик
что болит, и будет кроме
тишины шагать, колючий,
по ступеням страх, по залам
разбредётся бестолково…
Чтобы с ним, в обнимку, знала,
что под ключиком – такого…
5 марта
ПОСТОВОЕ
1. Канон
Критский голос как колокол сфер
покаянных. Вошедший – язык
колокольный. Кто будет из их
ополченья, тот выдержит сверх
человечьего, мягкого… Так
не сжигает Пасхальный огонь,
не горит у синайских окон
Купина в непалимых листах…
Критским голосом всуе не спеть
ни мелодии – выдох и вдох —
се дыхание. Выход и вход.
Так, нестройный, печалится хор,
и высушивать слёзы – не спех.
5–9 марта
2. Соборование
Семь раз коснувшись лба, царапнув веки, кисти
елеем напитав, священник прочитал
молитву, и мольба, как кипарис ветвистый,
взрастает день и ночь и что-то прочит нам,
коснувшимся поста, и марта, и печали
нестройной хоровой (а солнце? а «салют»?)…
Течёт со лба елей… Мольба опять в начале…
Не дремля смотрит Тот, с Чьим замыслом сольюсь.
10 марта
3. Вечернее