Купила в «Оливье» зеленые бананы. Я их обожаю. Алиса целых пятнадцать минут ворчала, почему я не купила нормальных. Желтых. А не этих, похожих на сплошное мыло.

Пыталась найти поддержку у Никиты, но он предпочел привезенные из бабушкиного сада во Владимирской области яблоки. С досады села готовиться к испанскому. Делая письменный перевод с русского, поняла, что у меня проблемы со спеллингом. Последствия изучения трех языков (английского, немецкого и испанского) явно сказывались на мне. Начала путать, как пишутся слова экскурсия, дискуссия и театр.

17:15

Сегодня приобщалась к культуре. После коллапса с кино я еле уговорила Никиту пойти со мной на выставку в музей современного искусства «Гараж». Когда смотрю на творения современных деятелей прекрасного, я уверена, что могла бы быть вполне талантливым создателем искусства. Нарисовать свой, полный концептуальности, красный треугольник или добавить цветам мордочки в стиле Мураками[13]. А можно, как Ив Кляйн,[14] организовать выставку «Пустота», презентуя обыкновенную пустую комнату, и одновременно реализоваться в парочке инсталляций, шифрующих неприлично глубокий смысл.

Перед походом в «Гараж» я предусмотрительно завела Никиту в нашу столовую, где мы плотно пообедали, поскольку я смутно подозревала, что он не выдержит предстоящую экспозицию на голодный желудок. Но даже сытый и добрый Никита не проникся творениями прогрессивного XXI века. Очень скоро я не услышала за спиной недовольного сопения. Никита сел еще в предыдущем зале и читал методичку по подготовке к занятиям в школе. Я не стала его дергать. Надолго бы его все равно не хватило. Самое большее, чего я могла добиться – это изменить локацию Никиты со второго зала на третий.

Мне в голову пришла замечательная идея. Почти законопроект. Во всех культурных учреждениях необходимо ввести специальный мужской билет и оборудовать мужской зал удобными креслами. На балете или опере кресла следует сделать вообще лежачими. На этом можно было бы построить бизнес. Может, стоит запатентовать эту идею?

20:01

Официально стартовала подготовка к ТИФу[15], которым мы заражаемся с девчонками каждой осенью. Катя у нас основной разносчик заразы и главный организатор Танцевального исторического фестиваля, на котором исполняют свои номера студенческие коллективы Москвы.

Нам с Дашей это показалось отличным поводом, чтобы побывать на балете «Драгоценности». В Большом театре. За 100 рублей. Правда, перед этим нам пришлось простоять час на ветру, охраняя список, чтоб из него не вычеркнули наши фамилии. Места у нас были, конечно, совершенно не ах! Я больше стояла, чем сидела, потому что с галерки не было видно всей сцены. И когда балерина докручивала шинэ[16] в углу, я верила, что она делает это замечательно, судя по шквалу аплодисментов. Но мы с Дашей решили, что 75 % сцены мы все-таки увидели, а в следующем году можно взять места с другой стороны и досмотреть оставшиеся 25 %.

После балета у меня было «воспарительное» настроение. Мне казалось, что еще немного, и я смогу прыгнуть высоко и легко, как Майя Плисецкая. Даша в своем стиле «не привлекать чересчур внимания» была с этим категорически не согласна. И постоянно одергивала меня на улице, когда я хотела ей показать свои падебурэ. В общаге остаток вечера я посвятила фильмам «Шаг вперед» и «Грязные танцы». Порастягивалась на шпагат и покидала жетэ[17] и гранд батманы перед зеркалом.

20:06

– Кать, можно я поставлю Канкан?

Мы сидели в 1113–2 и пили чай. Катя испекла брауни. Который был идеальной прямоугольной формы и выглядел, как на плакатах поп-арта американской мечты пятидесятых годов. Я уже успела уплести два кусочка, и мне безумно хотелось третий.