…

– Займи «чирибас»? – обратился ко мне незнакомый парень, когда я вышел покурить на крыльцо медучилища после пары.

Парень постоянно шмыгал носом, имел нездорово бледное лицо, но кожа кистей его рук была какой-то неестественно красной. Взгляд его был пустым, отчаянным, но требовательным. Одет он был очень даже не бедно: на нем была кожаная куртка, чёрные брюки, туфли и кепка, которая называлась «восьмиклинка».

– У меня нет, – ответил я.

– Да я отдам тебе, завтра…

Голос его был каким-то болезным, слабым. Так разговаривает человек, у которого, например, высокая температура тела, или он очень сильно устал и вот-вот уснёт.

– У меня нет, – снова повторил я.

– Чё ты пиз@ишь?! – резко зашипел он, чтоб не привлекать лишнего внимания. – У вас в общаге всегда есть «бабки»! Хочешь сказать, что ты себе на дорогу денег не оставил? А?!

Он схватил меня за халат в области плеча и уставился злым и безумным взглядом. Я быстро отбил его руку и скрылся за дверью училища. Он рванулся следом за мной, но вахтёр на входе преградил ему путь.

– Я тебя запомнил! – кричал он мне вслед. – Слышь!? Тебе кранты!

Я ушел на занятия.

Этот инцидент крепко засел у меня в голове. Мало того, что сейчас я далеко от родителей, мало того, что жрать охота, мало того, что занятия с 8.00 до 19.00, кучу информации в голове необходимо держать и применять, так ещё и местные тут деньги вымогают. И защиты-то никакой, вся надежда только на себя.

Вечером, видя мое подавленное настроение, однокурсник Ромка спросил:

– Ты что-то кислый какой-то.

– Да, сегодня какой-то хмырь пытался на деньги меня развести.

– В кожаной куртке такой бледный?

– Угу…

– Это Алик по кличке Фаза. Наркоман местный. У него родители какие-то «шишки», а он наркоман. Как у него деньги заканчиваются, он приходит к общаге и начинает с пацанов деньги сшибать.

– Фаза – это потому что фаза коротит или потому что сдвиг по фазе? – спросил я.

Мы рассмеялись и пошли готовиться к завтрашним парам.

Как Фаза попал в общагу этой же ночью, никто из нас не знал. Только позже мы узнали, что его дружки, которые учились на четвертом курсе и жили в общежитии, подняли его на третий этаж общежития при помощи пожарного шланга. По-видимому, Фазе всё же удалось раздобыть отраву, которую он принес с собой. Его дружки-старшекурсники, чтоб не колоться у себя в комнате, решили прийти в нашу комнату и травиться уже у нас.

– 413-я, подъём! – услышали мы крик в коридоре, а затем громкий стук в нашу дверь.

«– Не открывайте», – сказал я пацанам.

– Ага. Завтра ещё хуже будет! – заныл Ромка и открыл дверь.

– Здарова, пацаны! – на пороге стоял Фаза с парой таких же дружков. – Мы тут уколемся, вы же не против?

Парни вошли в нашу комнату.

Лицо Фазы было таким же болезным, но, в отличие от хмурого состояния днём, сейчас он как-то хищно улыбался. Меня он либо не узнал, либо ему было безразлично, так как он собирался уколоться.

Мне впервые в жизни пришлось увидеть, как наркоманы готовят и применяют наркотики. Порошок высыпали в ложку, которую взяли тут же на столе, вскрыли ампулу «воды для инъекций», добавили к порошку. Чиркнув зажигалкой, вскипятили все в ложке, и прямо из нее набрали получившийся раствор в пятимиллилитровый шприц. Фаза снял куртку. Странно, но под курткой оказалась белая, почти безупречно выглаженная рубашка, рукав которой он закатал до самого плечевого сустава.

– Вот сюда, – показал он в область подмышки. – Попадешь?

– А то! – ответил ему старшекурсник Тимур, держа шприц в руке.

Фаза сел на табурет, положил руку на стол, вывернув ее так, чтоб была видна его вена, в которую он собрался уколоться. Старшекурсник без особых проблем сделал ему внутривенную инъекцию.