P.S: Молиться меня никто не учил, в семье никогда не разговаривали о Боге, но откуда-то я знала о Нём и что надо молить Его о помощи. А не память ли это прошлых воплощений? Глубинная память. И то, что не могут видеть взрослые, могут видеть дети и это один из примеров.

Мне шёл пятый год.

Этот день, про который я расскажу, стал для меня самым чёрным. Мама куда-то собиралась и попросила меня побыть дома. Я видела, как она надевает на себя синюю кофту, туфли и, беря сумку, закрывает на ключ квартиру. Я иду на балкон и провожаю её взглядом. Не знаю, сколько прошло времени, но помню, как зазвучала похоронная музыка. Мимо по дороге шла толпа людей за гробом, в котором… О, ужас!.. лежала моя мама в синей кофте. Я вглядывалась в женщину, лежащую в гробу, и находила только сходства. Слёзы безудержно лились из глаз и душили настолько, что было трудно дышать. И тут я стала реветь во весь голос, выкрикивая взахлёб всем прохожим: «Там маму хоронят! Мою маму хоронят!» У меня была истерика. Собравшиеся люди под балконом как могли, успокаивали меня, а некоторые пытались открыть дверь, но не могли. Когда дверь открылась, и я увидела маму, моей радости не было предела. Я кинулась к ней, вцепилась, как маленький котёнок, всё ещё не веря, что она жива.

История кажется обыденной, ребёнок болезненно реагирует на разлуку с самым близким человеком. Но… от того, что такому вот совпадению имело место быть, наверное, стоило задуматься. Это своего рода знак, который я сейчас понимаю, как знак разлуки на годы и годы с мамой. Мама у меня, слава Богу, жива, но в скором времени после этого случая, нам с мамой суждено было жить раздельно. Я жила у дедушки с бабушкой, а она с отчимом и их детьми. На тот момент так сложились обстоятельства.

Мы часто виделись, но до сих пор я вижу внутренним зрением чувство вины моей мамы, и от этого у меня начинает сильно болеть сердце. А на самом деле, больное сердце у неё. Я в такие моменты, как бы сливаюсь воедино с её душой и начинаю разговаривать с ней, посылая ей свою любовь. После таких контактов, мама обычно звонит мне переполненная жизненной радостью и любовью, готовая одарить всем, чем может.

Я благодарна своим родителям за данную мне возможность появиться здесь на Земле. Не скрою, были мысли, даже детская обида, за то, что они развелись и не дали мне шанс жить в полной семье, с ними. Но, как-то раз я на это посмотрела с другой стороны. Чтобы родиться мне, мои родители должны были встретиться, хотя бы для моего появления. В дальнейшем, по судьбе у каждого из них образовалась своя семья, дети и свои жизненные уроки. А мне для дальнейшего развития были даны другие обстоятельства, окружение и свои личные уроки.

Мне четыре года. Город Ленинск-Кузнецк. Многоэтажки.

Вышла гулять во двор одна, с куклой в руках. Почему-то никого во дворе нет. Странно?! Обычно во дворе многолюдно, на игровой площадке играют дети, взрослые постоянно ходят туда-сюда…

Небольшой пустырь сбоку домов, железная крышка канализационного люка, наступаю по неосторожности, так как видать «витаю в облаках», и крышка переворачивается. Я каким-то чудом зависаю в люке на подмышках, продолжая держать куклу, и пытаюсь подтянувшись вылезти, но ничего не выходит. Начинаю звать на помощь, но тщетно – никого нет. Силы держать тело в воздухе на исходе, ещё немного и не миновать беды. Внутренне собираюсь и держусь, как могу. Начинаю мысленно просить Боженьку помочь мне, не дать упасть и умереть (хотя я уже приготовилась к тому, что упаду). И буквально, тут же из-за угла дома, выходит моя бабушка – мать отчима. Увидев торчащую из люка мою голову, идёт быстро ко мне. Хоть и ругалась она на меня всеми не хорошими словами, но я на неё не злилась, а только улыбалась. Она помогает мне вылезти и тащит за руку домой, а приведя, велит наказать за то, что шляюсь, где попало. Весь оставшийся день, я с содранными до крови боками и подмышками простояла в углу. Стояла молча, поглядывая одним глазом в стоящий так же, как и я в углу телевизор, в котором шло заседание партии КПСС, слушая долгую монотонную речь Леонида Ильича Брежнева. Прощение я не просила, для меня было унизительно сказать, «я больше не буду», как это всегда говорил брат, не успев постоять наказанным. Я, стояла всегда молча, серьёзно, может даже о чём-то думая, но это состояние скорее походило на медитацию, нежели на казавшуюся обиду. Чувствуя за собой вину, я считала, что должна за это отработать наказанием.