– Мы почти на месте. Давай лучше пешком, – сказал я другу.

– А я бы ещё разок прокатился, – ответил Бернхард, улыбаясь.

Из дневника Сольвейг

В то же время…

– Сольвейг, приём, – меня разбудил голос Нэма.

– Слушаю.

– У меня плохие новости. Поселение, которое было к ним ближе всего, оказалось разрушенным. Никаких зданий не осталось, в лучшем случае пара деревянных сараев, – Нэм был взволнован. После испытания оружия, которое устроило «ЕО», на Совуло погибли все жители. До сих пор последствия дают о себе знать. Климат изменился, почти весь год температура не поднималась выше минус двадцати градусов по Цельсию. Всего пару месяцев в году на планете Совуло не было снега.

– Поняла тебя, сейчас что-нибудь придумаю, – сказала я и отключила наушник, – S1, включить режим «Спэйс»!

– «Предупреждение: использование космического режима на малых высотах запрещено».

– Да включай же ты! – система не реагировала, – придётся мне тебя отключить… Переход на ручное управление!

– «Переход на ручное управление заблокирован».

– Ага… Нэм! – я вспомнила, что после аварии, которая произошла на Лагуз, он поставил блокировку на функцию отключения системы. Я включила связь:

– Нэм…

– Я догадываюсь, чего ты хочешь. Даже не думай об этом! В тот раз тебе повезло только потому, что вокруг была вода! Хотя я до сих пор не поминаю, как тебе удалось выбраться из затонувшего корабля.

– Нэм, ты же понимаешь, что иначе я могу опоздать.

– Здесь снег, если ты заденешь его дном корабля, то сразу потеряешь управление, и о последствиях я даже думать не хочу!

– Это единственная возможность. Мы должны использовать её.

– Будь осторожна, Сольвейг, – я отключила наушник, и в тот же момент услышала отчёт системы: «Переход на ручное управление выполнен. Удачного полёта».

– Да! – я схватила штурвал и включила режим «Спэйс».

Из дневника Аска

А тем временем…

– Аск, я вижу его! – свет от фар скайцикла коснулся деревянных домов. Через несколько минут мы уже были в одном из них. В доме оказалась всего одна большая комната, в которой судя по всему раньше находились и кухня, и спальня. У камина лежала небольшая охапка дров. Я развёл в нём огонь.

– Чувствуется, давненько здесь никого не было, – сказал Бернхард, осматривая дом. В стенах были щели, в которые сквозил ветер. Северная стена дома была совсем плоха, и мы сдвинули к ней мебель, чтобы меньше дуло.

– Здесь совершенно ничего нет, – не унимался Бернхард, осматривая пустую кухню. Он перетащил матрац от старой кровати ближе к камину и, устроившись на нем, сказал:

– Сегодня Белый День.

– Что? – переспросил я.

– Белый день, он считается концом старого и началом нового цикла. Сегодня можно потерять всё. Самое страшное – это потерять Себя, – улыбка, которая обычно была присуща Бернхарду, на мгновение исчезла с его лица.

– Но как это может случиться? – спросил я.

– Даже знать не хочу, – ответил Бернхард – мне рассказала об этом Сольвейг, когда мы впервые встретились в штабе.

– В каком сугробе ты потерял свой оптимизм?! – решил, было, я подбодрить Бернхарда, но он сам уже улыбался и строил планы:

– Когда мы вернёмся в штаб я оттуда ни ногой! В моём секторе «Асс» всегда жуткая жара! Я до сих пор не могу привыкнуть к такой погоде! – возмущался он, укутываясь в плед. Я улыбался, наблюдая за ним. Он действительно своей неуклюжестью напоминал медведя. Мы условились, что каждые три часа будем сменять друг друга, чтобы поддерживать огонь в камине. Ещё несколько минут поворчав о холодной погоде, щелях в стенах и неудобном матраце Бернхард уснул. Меня охватили тревожные мысли от того, что Бернхард рассказал о «Белом дне», стало не по себе. Решив как-то отвлечься от этого, я сел на один из стульев, стоявших тут, видимо, уже много лет, и стал рассматривать амулет. В свете пламени он блестел серебряным светом. Вскоре огонь начал затухать, а я и не заметил, как закончились дрова.