Зря я начала эту писанину, надо прекратить. Опять в салоне одна, опять чёрненькая флешка в ноутбуке, опять мысли роятся в голове и ложатся под пальцы, строчка за строчкой. Дайте мне друга, с которым дышала бы одним воздухом. Или доктора, который был бы чист помыслами и слушал, слушал, сочувственно кивая. Я бы рассказала, что жизнь моя похожа на раскалённую кочергу, которую каждому надо швырнуть подальше, лишь достав из печи. Иначе можно обжечься.

Мои мысли никто никогда не прочтёт, моё сердце никто не услышит. Сказать обо мне постороннему – ответ будет один: "шлюха". И сейчас, наедине с собой, я не знаю, шлюха я или нет. Но моя работа нужна стране, кто-то должен её делать. Шеф так всегда и говорит. И он прав, мы работаем на Балтию, мы ёё не предадим. Впрочем, дело не только в патриотизме: моя профессия интереснее многих. Я давно поняла человеческую природу, а она – слоёный пирог. Снимаешь слой за слоем, удаляешь вкусности и красоты, добираешься до начинки, а там – серая мякина. Немного секса, немного жадности, немного тщеславия – вот и вся суть.

Написала и не хочу перечитывать. Вытащу флешку, положу в дальний угол сейфа, наберу код. И никто не увидит мой дневник – преступление, которое совершает усталая душа. Сколько лиц кругом, а всё равно вокруг безлюдно. А эту флешку надо растоптать и бросить в урну, пока никто не нашёл.

Написала Саше СМС: "Привет! Поехали на Изумрудные озера? В 12 встречаемся у Ритошанской больницы – ОК?". Ответил, что занят. А я люблю сесть на велосипед и умчаться в загородный покой. Зарулить в поля, где трава тянется вверх. Уложить велосипед на отдых, сесть рядом и говорить с облаками. В эти минуты словно жду, что земная ось наклонится и Боженька отсыпет алмазов со своей огромной ладони. И алмазы эти будут счастьем, в котором мир сотворён для двоих – меня и Альфреда. Или меня и Бейриса. И мне становится странно и тяжело от того, как всё сложно придумано. Быть вместе: кажется, ничего нет проще. Протяни другому руку, сожми его ладонь и шагай рядом. Но дорога к счастью вся в ухабах. На ней всегда жёны, любовницы, чужие обязательства, неотданные долги. Сложись судьба иначе, на месте жены Бейриса могла оказаться я. И управлять его двухэтажным домом, и провожать на работу по утрам, и без страха слышать его голос в телефоне. Я хороший человек, я женственна и жертвенна, но Бейрис – не со мной. Что же ты так, Господи?

Наверное, наши судьбы пишут за нас другие. Иногда думаю, что где-то на планете бродит папа. Он до сих пор любит и ждёт, надо его лишь найти. Папа меня поцелует, а потом долго будет слушать, как я тосковала все эти годы. Слушать и молча утешать, нежно поглаживая мои волосы, запутанные осенним ветром. А когда над Землёй опустится ночь, мы возьмёмся за руки и побредем сквозь поля на дальний огонёк. И огонёк окажется костром у беседки, за которой зияет тёмная пропасть. Но по её глухому и доброму дыханию мы поймём, что это море, мирно отдыхающее от сует дневных.

Над костром будет крутить вертел мама, а там будет утка, фаршированная яблоками. И мама удивится: "где вы пропадали?". Мы обнимемся втроём и будем слушать, о чём шепчут невидимые сонные волны. В эту тихую ночь никто меня не обвинит, не скажет грубости. Как часто мы выносим скорый приговор, как легко клеим ярлыки: "алкоголик", "проститутка", "подонок". И ленимся дать себе малейшую душевную работу, а она в том, чтобы понять другого. Я хороший человек, а если кто-то и скажет, что делала гадости, то к этому вели гадкие люди, измены любимых, сотни необходимостей. Лишь мудрый и добрый способен меня понять, не вынося приговора. Мой милый папа, ты такой.