Снова ничего гнетущего. Судьба посылала ей подсказки, толкала на вызов. Идти вперед и никуда не сворачивать: эта мысль разразилась огнем в ее душе. Она имела дар предвидеть благое или предупреждать о дурном! В этом заключалось ее могущество: почему же не применить его сейчас, в смутное время? Она указала на карту и воодушевленно сказала:

– Поездка в город принесет тебе весьма удачные события. Будь по-твоему: поедем в столицу.

– Я знала, что ты согласишься, – подхватила Лотти. – Даже твои циники-карты согласны со мной. Мы непременно поедем, сейчас же.

– Однако, – Верония придала голосу серьезность и посмотрела еще раз на карту, – валет пик указывает на юность. Карта намекает на наивность и неопытность. Они так и говорят: смотрите в оба. Боюсь, что это касается в первую очередь тебя.

– Разумеется, я же не глупая, – отмахнулась Лотти. Затем она покончила с едой и встала из-за стола. – А теперь, дражайшая моя Верония, приготовься. Вириан ждет нас!

Через два дня Верония и Лотти оказались в Вириане, столице Кечинтона, и без промедлений отправились в модный салон на улице Кювей. Это место собирало аристократов и буржуа и искало новых работниц, что привлекло Лотти. Они отослали им письмо с просьбой устроить их модистками и через три дня получили ответное письмо. Лотти умела так превозносить свое умение шить, что ее подруга не поверила бы в отказ. Они устроились в модный салон.

Лотти задрала голову и с горделивым видом подошла к хозяину магазина. Верония тоже подошла к нему и отвесила глубокий поклон. Она осмотрела магазин. Тучи над головами приближенные ко двору ее не удивляли. Многие из гостей обращались к своим знакомым по титулу «лорд» или «граф». Мужчины в сюртуках по новой моде и дамы в широких шляпах и шелках разглядывали ткани на стеллажах. Дневной свет проходил сквозь большие окна и освещал атласные ленточки, золотые отделки и украшения, страусиные перья на прилавках. Лотти заостряла внимание на каждой мелочи и оценивающе смотрела на головные уборы дам. Хоть в стране на улицах и вспыхивали недовольства, модники продолжали собираться в модном месте. Значит, и людей из высших кругов найти здесь не составит труда.

Благодаря вежливости и навыкам их устроили здесь. Годами выверенная схема сработала. Теперь они разделяли комнату на цокольном этаже, куда их поселили. Каждый день они поднимались в мастерскую, где шили шляпы, их окружали ткани, украшения. Подруги сидели около маленького окна в сырой комнате. Как разительно эти серые стены и широкие стулья со столом отличались от главного зала! Лотти тяжко вздыхала. Трудиться при свечах в полумраке – сущее оскорбление. Верония направляла силы на шитье, как прочие работницы в соседних комнатах. Чтобы отвлечь от тягостных мыслей подругу, она припоминала ей о былых днях в пансионе.

– Эта шляпка на тебе похожа ту, что ты шила для нашей надзирательницы? – разбавила тишину Верония, пока доделывала стежок, и взяла из коробки ножницы.

– Дражайшая моя, не напоминай мне о ней, – огрызнулась Лотти, пока нашивала ленту на платье. – В свое время она пытала меня шитьем передников, – она поежилась. – До сих пор помню, как сшила для нее десять штук за ночь! Мои пальцы все были обколоты и неделю заживали! Тогда она вдоволь пресытилась моими страданиями.

– Не больше другой нашей другой подруги. Помнишь ее? Она рукодельничала под надзором монахинь, хоть и зачастую убегала в сад и ловила там бабочек.

– А ведь монахини еще тебя наказывали не только тем, что заставляли штопать чулки, но еще запирали на чердаке и принуждали ночами молиться, – подхватила Лотти. – Ты про ту, что еще вечно сбегала в библиотеку? Да, припоминаю ее. Только ее имя из головы вылетело.