Как у Смоктуновского получалось читать так стихи???????? Он их наверное видел как музыканты видят ноты, потому что в его чтении голос как будто ложился на ритмы и смыслы… Да, это был не просто голос, а "инструмент слова" без единой ноты фальши.

Обо всём этом я с болью думала читая и читая своё безусловно гениальное творение невесть который раз… Но голос уходил, дребезжал, фальшивил и выдавал какие-то странные "петухи", а совершенно не те интонации, с которыми автор, который тоже – я, мог согласиться.

Иногда при прослушивании слышалось, что голос ударялся в ритм марша, бравировал, нудел… Попытки, попытки, попытки… Справиться можно было бы только методом больших чисел, то есть прочесть под сотню раз, а потом нарезать по строчкам и словам, как в детстве снежинку.

Конечно, можно поиронизировать:, "Зато я в прекрасных трудах провела вечер…" Но, блин, обидно так безуспешно долбаться об собственных четырнадцать строчек, написанных "дай-ка и я попробую" под влиянием Шекспировских сонетов.

И почему-то в памяти всё время всплывал анекдот: "я понимаю, что в моём положении надо меньше выё*. Но пока такой возможности НЕТ!"

––

"Так любовь со свежестью второй

Ниточкой скрепляет нас с землёй".

*****

Я марала бумагу как только могла,

Но сначала орала в проёмы окна,

"Это стильное зрелище! " скажет любой.

Ну, а я поясняю: "Купирую боль".

Я училась прощать, продолжая любить,

Потому что иначе – приходится пить,

И смотреть в пустоту, ожидая ничто,

И опасливо думать: "Так рядом – окно".

Отпускает, тупеет, уходит "оно",

Но любовь превращается в просто звено:

Будто тоже скрепляет в оковах земных,

Как вот этот ненужный, измаранный стих.

После нескольких недель перерыва отправилась опять блукать по Вроцлаву. Ну, что сказать? Листья с деревьев окончательно опали, но трава стоит зеленая, даже не пожухла. Возможно, тут она и не жухнет – мы в климатическом оазисе под горой.

В этот день дождило. Я подумала, что вот если чуток подморозит, то будет полный каток. Но в прогнозах на ближайшую неделю всё варьировалось от "плюс десять" до "плюс семь", то есть поздняя осень продолжалась, несмотря на приближение середины января. И это прекрасно, хоть праздники уже и позади, даже православные, которые для нас – огромной нынче украинской диаспоры с двухнедельной отсрочкой шествовали дублем вослед местным.

"Кто сильнее всех грустит разбирая ёлки, то это наверное торговые центры, ведь такие усилия потрачены на эту красоту", – подумалось мне, хоть никто ничего пока не разбирал.

Короче, шла я себе шла…

Если в задумчивости, не замечая того подойти к нерегулируемому пешеходному переходу, то можно как сквозь туман увидеть, что машины ни с того, ни с сего останавливаются, и создаётся впечатление, что ты их распугал своим видом. Потом очнёшься, что это они именно тебя ждут – переходи уже, а ты на них как на новые ворота смотришь… Застыла, как кот в дверях, и в отношении тебя у водителей та же добрая мысль.

Ничто так не говорит, что вы в мегаполисе, как светофоры, которые пешеходные, но с действием только до половины дороги, когда твой вроде бы и зелёный, но потом – опять стоять и ждать следующего… В отношении автомобилистов я заметно осмелела, когда узнала о гигантских штрафах за то, что водитель не уступил пешеходу дорогу. Вроде бы даже полторы тысячи местной валюты. Три сотни баксов, Мама миа!

Заморосило сильнее, но я успела занырнуть в кафе, в котором бывала и раньше. Направлялась туда сознательно, выбрав из трех вариантов:

– вкусно и неуютно;

– недорогие большие порции вредной жареной еды;

– уютное кафе, но есть особо нечего.