Ничего. Только просит.

– И как с вами тут поговорить? – поправляет очки и раскрывает поломанные крылья. Достает из кармана зажигалку и прикуривает. Выдыхает. Тонкая струйка дыма рисует силуэт бабочки. Вспархивает чуть выше и развеивается нимбом за головой монстра.

Тот шагает вперед. Переступает через чье-то тело с разорванным горлом и остекленевшим взглядом. Поднимает рассыпавшиеся монеты и вновь роняет.

Они катятся по земле, замирая у ног испуганного парня. Тот вздрагивает и сильнее вжимается в стену. Ему кажется, что с монет на него смотрят мертвые друзья, осуждают.

Монстр опускается на корточки перед рыжей девушкой. Разглядывает ее, точно старается запомнить, протягивает руку вперед и хватает за подбородок. Она не сопротивляется, лишь из глаз льются слезы.

– Ваша любовь не стоит ничего, – монстр подается перед, почти касается губами кожи девушки, но тут же отстраняется, чтобы заглянуть ей в глаза. – Все ваши чувства ложь, простая похоть. Или жажда наживы, да? Ты ведь хотела денег, много денег. Любой ценой.

Дрожит, плачет, смотрит умоляюще.

– Даже ценой собственной жизни. А теперь? Что ты можешь мне предложить?

– Себя, – едва шевелит губами. Бледная, испуганная. В ее глазах отражается монстр, которым ее пугали в детстве. Рогатый, клыкастый и когтистый, но с лицом человека. Ее страх дорисовывает ему безобразную пасть, идущую от носа до самого пупка, с сотней острых зубов и огромным языком. Но она готова провести ночь и с таким, если так он оставит ее в живых. Джей же оказался трусом, не заступился, наоборот предложил забрать ее. А ведь обещал ей прекрасную жизнь, клялся, что будет любить только ее. Всегда. Вечно.

Сейчас же скулит и гадит в углу.

Девушка плачет, от страха и злости. Никому нельзя верить. Никому… Как бы только выжить?

Монстр облизывается и смеется:

– И в чем здесь интерес? Ты и так в моей власти.

– Я могу любить…– ее трясет. Монстра? Смешно, но ведь он говорил что-то про любовь? Она ему может это подарить за жизнь. – Я могу выполнить любой приказ.

– Любить? Не умеешь. А что насчет приказа, – монстр задумчиво провел по ее щеке так, что ее передернуло. Опустил руку ниже и прищурился. – Сможешь убить? Своего друга? Или…

– Любого. Кого угодно.

– Вот оно как. Славно.

Дернул ее вверх. Рыжая не удержалась и упала на монстра, в его объятия. Затихла и стала ждать. Ей важно только выжить, а ради этого можно и убить. Это даже лучше, чем спать с этим созданием.

***

Достал из холодильника пирог. Песочный. С безе, а не с кремом. Переживет. Хотя я вообще никогда не делал с кремом. С чего он его вообще взял?

Пожал плечами.

Чай выбрал липовый с гречишным медом. Добавил пару цветков сакуры и листьев зеленого. Все цельные, звонкие. Собраны в горах, где воздух совсем другой, пьянящий и свежий.

Залил кипятком и улыбнулся.

Я знал, что Агриэль расправится с моими обидчиками к тому моменту, как чай настоится, как я налью его в чашку, перелью обратно в чайник, прогоню так несколько раз, чтобы раскрыть весь букет.

Так и произошло. Я уже давно перестал ошибаться.

Агриэль пришел, когда я разливал чай, напевая давно забытую мною мелодию. Она сама возникла в голове. Та самая, которую часто мурлыкала она, моя прекрасная.

– Ты все так же жесток, – он слизал с пальцев кровь, а я засмеялся. Хрипло, надрывно. Как раньше.

Ничто не должно оставаться безнаказанным. Ничто.

Он покачал головой и стянул зубами перчатку. Тонкую, кожаную, длинную. Сразу и не заметишь, если бы не ее черный цвет – доходит она ему почти до предплечья.

Устроился поудобнее. Оголенный торс, рубашка с подвернутыми рукавами застегнута на одну пуговицу, так что ее считай и нет. От шеи к груди тянется шрам. Да уж, потрепало его тогда. Даже немного стыдно.