Я сравнивал положение Татарии с Литвой или Киргизией. Но сравните положение соседней с Татарией Ульяновской области с той же Эстонией. В Эстонии миллион человек, в Ульяновской области – 1 миллион 300 тысяч. А что имеют люди, проживающие там? Ульяновцы не имеют даже того, что имеем мы, казанцы. Мы в социальном отношении второсортны, области же России идут по третьей категории. Такое же положение у туляков, калужан, ярославцев, рязанцев. Все эти и другие области Российской Федерации, где сосредоточена основная масса русского народа, находятся на самой низкой ступени социального существования, наряду с национальными окраинами и национальными областями. Чего мы ждём? Что поднимется Россия?

Иерархическое пирамидальное строение нашего государства, я думаю, не удовлетворяет ни один из народов, в том числе и четырнадцать «привилегированных» народов, остальные – тем более.

Я вижу в нашем обществе ныне три реальные силы, которые претендуют на реальную власть в нашем государстве и обществе. Во-первых, это народ, потенциальная сила которого чрезвычайно велика, но и в то же время это, быть может, пока самая слабая из существующих сил. Интересы его представляют лишь некоторые депутаты нынешнего созыва, находящиеся в явном меньшинстве. Вторая крупная реальная сила – хорошо организованный бюрократический управленческий аппарат, который заигрывает с народом, но при этом строго блюдёт свои интересы. Эта сила монопольно владела нашей страной и нашими делами целый ряд десятилетий, подчинена международному капиталу, но в последнее время, похоже, происходит делёж власти или передача её ещё и в руки третьей силы. Последняя пока не выступает активно на политической сцене, но уже видно, что она неудержимо стремится туда. Я говорю о силе мафиозных организаций, которые всё больше политизируются в последние годы и всё теснее срастаются с выродившимся бюрократическим аппаратом, обновляя его свежей грубой кровью.

Мне крайне не нравится наметившаяся в нашем обществе тенденция отказа от универсалистских ценностей. В центральной прессе, скажем, в «Комсомольской правде», в газете ЦК КПСС «Социалистическая индустрия», нередко появляются большие подборки материалов или статьи, где обосновывается необходимость в социалистической стране капиталистических форм хозяйствования или введения частной собственности. Прозвучали эти идеи и на съезде народных депутатов СССР.

Заметьте, раньше мы говорили, что вместо «плохого» социализма хотим иметь «хороший» социализм. Теперь некоторые уже хотят иметь вместо «плохого» социализма пусть плохонький, но обязательно капитализм. То, что это будет капитализм не современного японского, не американского, не шведского образца, а самый гнусный по своему характеру, с жестокостью и кровью, с элементами фашизма, в расчёт не принимается. Мы теряем – и всё больше – социалистические ориентиры. Кому нужен такой поворот, каким политическим силам вне нашей страны, понятно. Не случайно на Западе сейчас аплодируют речам о полном крахе нашей системы. Направленность нашей «перестройки» их вполне устраивает. Но кому может быть выгодна внутри страны такая коренная переориентация нашего общественного и экономического развития, политического и экономического бытия – назад к капитализму? Это в первую очередь нужно третьей силе, дельцам «теневой экономики», которые в союзе, с помощью и при участии окончательно переродившегося бюрократического аппарата сделали гигантские миллиардные накопления и хотят их теперь легализовать, пустить в открытый оборот. Естественно, эти силы хотят уже не «теневой», а легальной политической власти. Каналы воздействия? Они есть. С одной стороны, в последние годы идёт непрерывное идеологическое или теоретическое обеспечение в сознании людей этого поворота назад. С другой стороны, мощным фактором направленного воздействия на общественное мнение является специально созданная в стране острая ситуация всевозможного дефицита: нет ни мыла, ни лекарств, ни соли, ни сахара, ни лампочек, ни школьных тетрадок. При одновременной постоянной пропаганде западных стандартов жизни в сравнении с «приглашением на приобретение мыла хозяйственного в III квартале 1989 года – один кусок» (это талон на мыло, который лежит у меня в кармане) можно без труда внедрить в сознание десятков и сотен миллионов обездоленных людей мысль о порочности социализма, о его полной бесперспективности.