Мы с Деном вышли в коридор.

– Что-то лицо у тебя какое-то озабоченное! – удивился сын Оксаны и пошел в столовую.

А я потопала на второй этаж. У меня озабоченное лицо? Нет у меня никаких печалей. Беспокоит ли меня, что Нина Сергеевна решила, будто мы с Феликсом и полковником живем дружной шведской семьей? Да про нас с Александром Михайловичем давно даже сплетничать перестали. Все его коллеги и начальники абсолютно уверены, что я и толстяк состоим в многолетнем гражданском браке, а теперь к нам присоединился Маневин. У болтунов нет ни малейшего повода так думать, но чужой язык узлом не завяжешь, свой бы удержать! У Нины Сергеевны после сообщения Дениски про халат точно появилась твердая уверенность в том, что хозяйка, ее законный муж и любовник прекрасно себя чувствуют. А как обстояло дело в действительности? Феликс повесил свой халат в ванной, она у нас общая, одна на обе спальни. А у Дегтярева сломалась электробритва. Полковник решил взять ее у Маневина, забежал в санузел, стал рыться в шкафчике и уронил на себя мой флакон с жидкими румянами. Громко крича: «Понаставили капканов, бритву не найти», толстяк снял свое испачканное домашнее одеяние, не испытывая смущения, нацепил мой халат и убежал. Все! Ден не соврал, Александр Михайлович, шагая по лестнице, причитал, что я не умею стирать вещи, халат Феликса после того, как нерадивая хозяйка его прокипятила, сел на пару размеров… Денис-то правду сказал. А как его поняла няня? Вот так и рождаются слухи.

Почему мой телефон утром отчаянно трезвонит именно в то время, когда я мою голову? Я схватила душ и попыталась смыть пену с волос, но та никак не желала смываться. А телефон все гавкал и гавкал. В прямом смысле этого слова. У меня вместо музыки записан лай Хучика. В конце концов я одновременно схватила полотенце и трубку.

– Слушаю.

– Здравствуйте, – прошептали в ответ.

– Говорите, пожалуйста, громче, – попросила я.

– Здравствуйте, – повторил тоненький голосок и замолчал.

– Кто вы? – спросила я.

– Зяма. Мама умерла.

Что можно сказать девочке в таком случае? Я всегда теряюсь, когда надо выразить соболезнование. Все фразы кажутся мне неуместными. «Сочувствую вашему горю», «Держитесь, я с вами», «Соболезную» – на мой взгляд, эти слова никого не утешат, а придумать вместо них что-то получше не получается.

Из трубки послышались всхлипывания.

– Могу я тебе чем-то помочь? – спросила я.

– Да.

– Говори, я все сделаю.

– Я подарила маме браслет из бусин. Между ними тканевая вставка со словом «love», – медленно заговорила девочка, – он дешевый, но мне он очень дорог. Я хотела, чтобы мамочку с ним похоронили. А украшения нет. Если вы вдруг его у себя дома найдете…

Конец ознакомительного фрагмента.