– В моей семье, наоборот, разнообразие по отцовской линии, – говорю я. – По национальности он у меня…

Он был. Был. Я смахиваю слезы в надежде, что никто этого не заметит.

– Дай-ка мне рассмотреть твое лицо, – просит Амалита.

Плохая идея! В этом случае она скажет какую-нибудь хрень про мою шишку на лбу, а я, клянусь, больше уже не могу о ней слушать.

Но в эту минуту у меня нет сил на сопротивление, а в ее глазах светится решимость. Я наклоняю голову, и, когда Амалита резко садится и берет меня руками за подбородок, ее серьги и браслеты громко звенят.

– Вот что я тебе скажу, – заключает она после довольно продолжительного молчания. – Тебе идет натуральность. Замени помаду на блеск для губ. Персиковый. Забудь о тенях. Используй коричневую подводку для глаз. Растушевывай ее сверху после нанесения. А снизу припудривай, но только очень тонким слоем. Сейчас грим у тебя разве что не течет по лицу. А надо совсем чуть-чуть, чтоб не быть похожей на клоуна. Если слегка припудрить, будет в самый раз. Немного бронзатора сюда, на выступающие части щек. Я вижу, ты кладешь слишком много. А нужно буквально капельку, остальное убрать. Мы пойдем после школы в торговый центр и максимум за пятьдесят долларов купим тебе все, что нужно. И еще немного геля с арникой. Нанесешь на лоб, приложишь на ночь компресс со льдом, и к утру опухоль спадет.

На этот раз я даже не успеваю почувствовать подступающих слез. А сразу начинаю плакать.

Странно. Ведь она просто подсказала мне, как лучше краситься. Теперь наверняка решит, что я сумасшедшая.

Я крепко сжимаю кулаки и стараюсь сделать глубокий вздох. Еще немного, и мне удастся взять себя в руки. Я промокаю глаза салфеткой и пытаюсь сгладить все смехом.

– Извините меня, – говорю я. – Глупо получилось.

Амалита, Джей-Джей и Джек обмениваются взглядами, без сомнения ища пути отхода, чтобы насладиться остатком обеденного времени без меня. Амалита кладет свою руку на мою.

– Нам очень жаль твоего отца, – мягко произносит она.

К моим глазам опять подступают слезы, и мне приходится судорожно сглотнуть, чтобы не разреветься.

– Откуда вы знаете?

– Я тебя прогуглил, – сконфуженно отвечает Джек. – В начале перемены. Джей-Джей говорил о тебе не затыкаясь, вот я и…

Он замолкает, потому что Джей-Джей ущипнул его за руку. Лицо Джей-Джея стало такого же цвета, как и его обгоревшая шея.

– Мы нашли статью о собачьем приюте твоей мамы, – объясняет он. – И там рассказывалось, что произошло. Мне правда очень жаль.

Я не знаю, что он имел в виду – что ему жалко моего отца или что он наводил обо мне справки. Я знаю ту статью, которую нашел Джек. Маме пришлось серьезно потрудиться, чтобы организовать открытие в Авентуре отделения приюта «Питомцы Фоллз» еще до нашего отъезда из Мэриленда, и она с удовольствием дала интервью. Она просто не ожидала, что позже статья пополнится трагическими фактами.

Вообще-то это даже неплохо, что кому-то здесь все известно. Правда, сама я не могу говорить на эту тему без слез. Поэтому я просто киваю.

– О, черт!

Джей-Джей произносит это едва слышно, и я сначала подумала, что он обращается ко мне. Но потом я понимаю, что он смотрит на Амалиту, которая поднимается на ноги.

– Тейлор! – зовет она и машет рукой. – Эй, это я! Не хочешь к нам присоединиться?

– Смерти нашей хочет, – пробормотал Джек.

Я проследила за тем, куда смотрит Амалита, и у меня в животе все перевернулось. Она зазывает к нам Мисс Супермодель, с которой я познакомилась на первом уроке. Та стоит вместе с высокой блондинкой, великаном из класса и еще парочкой его друзей – таких же здоровяков.