Я начинаю задавать себе вопросы…

Почему я даю на него такую сильную реакцию?

Почему он меня так сильно раздражает?

Что в нем такого неприятного?

Что из этого есть во мне самой и что я могу с этим сделать?

Каждый неприятный человек безошибочно лупит по моим болевым точкам – такая у него задача. Раз у меня самой разглядеть их не получается.

Лупит, чтобы я могла унять эту боль, наложить компресс на проблемное место или прооперировать, если ничто другое уже не помогает.

В общем, чтобы я могла сама себя вылечить.

Окружающие люди дают мне возможность понять, с чем дальше идти невозможно. Наводку.

Для того они в мою жизнь и приходят.

Не те, которых я обожаю (хотя и у них – своя задача), а те, которые вызывают раздражение и дискомфорт.

Они-то и есть самые важные люди в моей жизни. Потому что с их помощью я расту, перехожу с одной ступеньки своей лестницы на другую, становлюсь чище, сильнее, мощнее. Они делают меня – эти люди-указатели, люди-подсказки.

Если, конечно, я от них не отмахиваюсь.

Грозы

Вокруг бродят грозы. Веселое, бесшабашное состояние в эпицентре стихии, когда она ходит вокруг да около и никак не накроет.

Томно, неподвижно, жарко. Расслабленно и хорошо.

Мне хочется думать, что это я гоняю тучи по округе, не давая им шанса приблизиться.

Обучение

Подруга снова говорит о каком-то интересном обучении. Ну уж нет. К своим шестидесяти я многому научилась. Теперь бы научиться этим пользоваться. Мне надо реализовывать накопленное, а не хватать жадно, до одури, новое, которое никогда не закончится.

Птицы

Стоит уйти ненадолго в дом, наш деревенский участок захватывают птицы.

Скворец важно разгуливает по свежескошенной траве – сразу видно, кто тут хозяин.

Хитрая сорока уселась на заборе – высматривает, что бы такое стянуть.

Две ласточки стремительно носятся друг за другом – глаз за ними не успевает.

Где-то совсем близко аист протрещал – намекнул на что-то и повернул в сторону пруда.

Элегантная трясогузка обходит клумбу, поглядывает по сторонам, не переставая дирижировать хвостиком.

Это какая-то особая музыка, которую я не слышу, потому что давно вышла из первозданного природного состояния.

Зато я с удовольствием за всем этим наблюдаю.

Деревня учит

Сегодня мы уезжаем из деревни в город. На несколько дней.

Я смотрю сквозь туман на молоденький салат, юные тыквы, подстриженную траву и представляю, как они вырастут за несколько дней…

Представляю и думаю: это – жизнь. Все растет, меняется, не остановишь.

Это мы свой рост не замечаем, а на природе он очень заметен. Даже по тому, как меняет свой цвет придорожная обочина – с желтого от одуванчиков на красный от мелких гвоздичек и голубой от лесных колокольчиков.

Я отсюда уеду, а расти ведь тоже не перестану.

Мои изменения не так заметны, но они есть – на лице, на теле, внутри.

Снаружи немножко похоже на увядание, зато внутри – на цветение.

Я смотрю на салат, кинзу и тыквы, и понимаю, что вернусь сюда уже другой – за несколько дней тоже вырасту, стану другой.

Мы встретимся, посмотрим друг на друга с интересом – друг друга оценим.

Если, конечно, за это время никто мои растения не съест – в прошлом году за неделю нашего отсутствия слизни понаделали ходов в уже почти созревших декоративных тыквах – пришлось их им оставить.

И это то, против чего я бессильна – слизни тоже хотят жить. Им нравится вкус наших тыкв – что поделаешь?

Деревня учит меня еще и тому, что ничего нельзя знать наверняка. Даже если все дружно взошло. Смородину могут съесть птицы, тыкву – слизни, горчицу – мошки, картошку – колорадский жук, иву – муравьи, цыплят – ястреб…