Мы осуждаем трусость, но садимся за компьютерный стул, зовёмся «администраторами» и томными, длинными днями перебираем костяшки времени, которое утекло. Этот год был на месте, оставался статичен, сидел на этом самом кресле, среди этих уже побеленных стен: он оставался заперт, внутри меня росли кварталы, зрели фрактальными узорами, запятнанными, стальными, сизыми, небесно-голубых цветов.

Слишком рано, чтобы кончить.

Слишком хорошо, чтобы что-либо начинать.

Каждому по возможностям? Мои возможности гораздо больше и круче, чем ваш ёбаный мир; шире, чем самая счастливая улыбка и в сотни раз сильнее, чем поллюции твоего пубертатного периода.

Замолчи и выведи себя на прогулку, у тебя осталось совершенно немного времени, чтобы хоть чему-то научиться, вместо того, чтобы оседлать ламу или залипать за просмотром Наруто. Ты жалкий кусок материи, твоя ткань под ногами – расстилающееся небо, тряпка, намотанная на пасть сосунку, чтобы тот помолчал хоть какое-то время, пока его мамаша вступает в половой акт в коридоре со старой рок звездой.

Сегодня наши спутники долетели до Плутона, а мы так и не научились быть друг с другом искренними.

С миру по нитке, отдам всю рубаху.

Работа и преподавание, должно быть, действие идентичное. Ведь лучше всего получится сделать то, что мастерски умеешь делать сам. И вот я должен передать опыт. Но что делать, если мастерски у меня получается только волком выть да крутить тугие джойнты?

Возможно все эти страдания идут от любви к творчеству. Оно было забыто, было не востребовано. Зачем существует бездушная музыка?

Быть красивой белой девушкой очень сложно. Это означает, что все самые сладкие прелести мира будут отданы тебе на растерзание: красивые парни, дорогие машины, гладкая поверхность стекла и мягкая шероховатость белых дорог, лучшие наркотики, весь этот смрад и похоть, которые может себе представить самый изощрённо-пытливый ум.

Тут уже и скрывать нечего: моя молодость была очень бедной на казенные золотые. По выходным мы продавали травку, чтобы купить кроссовки, шутили и играли песни в переходах, а по будням безуспешно травили клопов.

Клоповник – то место, в котором я сейчас живу; клоповий балаган – именно так я могу назвать изобилие людей, идей и прочих явств на обеденном столе мирского пиршества в солнечный уикенд.

Всё катится в тартарары и, казалось бы, куда еще падать, так вот же – посмотри сколько вокруг могил, у всех и погостить не успеешь.

Иногда приходится сложно, иногда ещё сложнее чем «финал»; такой вот ликбез устраивает тот шутник, что зачал меня и вытащил на этот свет.

Понимаете, как мало вы живете? Вы, чьё имя, падая с уст, разбивается безмолвно и безъязыко. Сегодня я иду устраиваться на очередную работу, а значит есть отличный повод еще помолчать какой-то период времени.

Мои мысли не смогут накормить мою голодную семью, успокоить кошку, вылечить зуб. Я стал спокойнее и смиреннее.

Что за призмы, через которые я вижу жизнь и почему через них ничего не видно другим людям?

Что ж за сучья работа меня ждёт и как найти её еще быстрее?

В какую сторону должно быть моё отражение?

Если моя матушка будет вкусно потчевать, а я объявлю голодовку, у нас выйдет на двоих сытный ужин?

Дерево зеркально, его корни – крона деревьев, под землёй спрятаны такие же листья, небо и тишина. Недавно я нещадно разорвал слитые воедино листы, внутри них было семечко. Я вторгся в них во время акта проникновения, акта совокупления, акта рождения, из которого выродилась и моя жизнь. (Заставляющая меня посещать собеседования)

Мы что, все неудачники?