– Все? Наелся?

– А чай с тортиком?

– Вася, ты правда хочешь чай или ты время тянешь?

– Правда хочу. – Ребенок смотрел на меня такими голодными и искренними глазами, что я поверила.

– Что ты не пьешь?

– Горячий.

Я подбавила холодной воды.

– Пей.

– Теперь холодный.

Я поставила кружку в микроволновку.

– Не сладкий.

– Добавь сахар.

– А лимона нет?

Когда я рылась в холодильнике в поисках лимона, до меня дошло, что я стала старой и легковерной.

Потом Вася решил убрать книги с пола и собрать своих рыцарей в коробку. Отмазка сработала. А потом у него иссякла фантазия и он, вздыхая, потягиваясь и подволакивая ногу, сел за стол. Еще минут десять ушло на копание в пенале, затачивание карандашей, открывание и закрывание ручки, игру в баскетбол из-под чупа-чупса. Он включал и выключал лампу, надувал воздушный шарик, смотрел в окно, ковырял в носу, разглядывал то, что наковырял. Потом ему на глаза попались ножницы, и он отстриг ими сначала лист цветной бумаги – по краю, как бахрому, а потом и край тетради по математике.

– Уроки! – призывала я. – Ты так каждый день будешь делать? Давно бы уже закончил.

Потом он написал мне записку, которую можно было читать только с армянским акцентом: «Нибуду нихачу хачу в рыцарев играт».

Организм перестроился. Проснулась в семь ноль пять. Сама. Без побудки. Даже испугалась – долго и с недоумением рассматривала циферблат, подозревая подвох.

Мне нельзя вставать так рано – у меня сосуды, обмороки и вообще.

– Ты сама проснулась? – удивился муж. Конечно же, уже чисто выбритый, принявший душ, одетый и позавтракавший.

– Сама удивляюсь, – сказала я.

– Ничего удивительного – ты вчера в половине одиннадцатого уснула. – Муж всегда находит логическое объяснение моим странным поступкам и не менее странным желаниям.

– Неправда, я книжку читала, – возразила я.

– А потом уснула. Вообще-то это миф, что я «жаворонок», – вдруг грустно сказал он, – я – «сова». Просто жизнь такая.

Позавтракали – Вася зависал над тарелкой с хлопьями, и его приходилось будить криками: «Вася, ешь!» Вася дергался, обводил мутными глазами комнату, вспоминая, где он и чего от него хотят. Оделись, отвели в школу.

Пошла забирать… Во дворе уже стояли наши родительницы. Оказалось, что нужно принести свой стаканчик для воды – не стеклянный. Бойлер и одноразовые стаканчики купили, но бойлер сломался, а стаканчики уже закончились. Активистки родительского комитета сказали, что проще ходить со своими. Лучше всего, сказали, купить те, которые для рисования – дешево, красиво (они разноцветные) и не бьются. Желательно подписать, чтобы дети друг с другом не менялись.

– Как их подписать? На них не пишется! – сказала одна мама.

– А вы помните, как раньше было? Наклейте полоску обычного лейкопластыря и напишите на нем, – подсказала бабушка.

Еще дали задание купить пачку бумаги формата А4 и принести из дома по игрушке, пока наши дети на переменах друг друга не поубивали. Родительницы решили устроить детям в рекреации игровой уголок.

– А какие игрушки? – спросила бабушка.

– Развивающие, – строго сказала активистка родительского комитета. – Никаких пистолетов.

– А домино можно? – уточнила бабушка.

– Какое домино? Вы еще скажите карты… – возмутилась активистка. – Нужен палас. У кого есть ненужный палас? – обратилась она к нам.

– Не надо палас. Давайте купим ковролин, – предложила мама.

– Давайте. Кто купит ковролин? – спросила активистка.

Все уставились в землю.

– Не надо ковролин, – сказала бабушка, – в нем одна пыль и бактерии. А тем деткам, у кого аллергия, вообще смерть.

– Точно, совершенно верно, не надо ковролин, – загалдели все дружно.