Нельзя сбрасывать со счетов и медлительность работы законодательных учреждений. В результате, с одной стороны, прежнее единство столыпинской программы постепенно распадалось, а с другой – принятие важных законов (например, аграрного и рабочего) растягивалось на ряд лет. Подавляющее большинство правительственных реформ осуществлялось в порядке ст. 87 Основных законов, т. е. без их одобрения законодательными учреждениями. После убийства премьер-министра П. А. Столыпина, который являлся подлинным «мотором» эволюционной перестройки России в соответствии с вызовами времени, намечаемая им программа реформ окончательно фрагментировалась, утратив свой первоначальный творческий потенциал.

Первая мировая война с предельной ясностью и очевидностью не только для интеллектуалов, но и для подавляющей массы населения страны обнажила пороки «обновленной» (но до конца так и не реформированной) политической системы, ее неэффективность в экстремальных условиях войны. Война выявила и «ножницы» между отраслями народного хозяйства, остроту противостояния между различными социальными стратами российского общества по всему комплексу проблем (правовых, экономических, социальных, национальных, конфессиональных). Базовые объективные противоречия не могли не отразиться на накале борьбы между различными политическими партиями и движениями, каждое их которых намеревалось воспользоваться сложившейся в стране кризисной ситуацией, извлечь из нее соответствующие политические дивиденды.

Важно подчеркнуть, что к 1917 г. в России был, образно говоря, накоплен «горючий материал», который мог в любой момент вспыхнуть и превратиться в грандиозный революционный пожар, моментально охвативший всю страну. Характерно, что одни общественно-политические силы предпринимали попытки этот пожар локализовать и потушить, а другие, наоборот, его активно раздували. В революционном горниле стремительно «сгорела» старая монархическая власть, и мало кто хотел ее спасти, шло переформатирование политических партий и движений (одни из них навсегда покинули политическую арену, другие стали «перекрашиваться» в ранее не свойственный им цвет). Экстремальная ситуация заставила партийных лидеров корректировать свои идеологические и программные установки, перестраивать прежний тактический курс. Иными словами, революция 1917 г. стимулировала работу партийных «мозговых центров» их агитационно-пропагандистского аппарата, перед которым была поставлена задача масштабного воздействия на массовое сознание. Естественно, революция обострила конкуренцию между политическими партиями в их борьбе за массы. Для 1917 г. характерен стремительный рост численного состава партийных организаций, который стал еще более разношерстным. Расширяясь, каждая партия стремилась охватить все больше социальных слоев и групп, привлечь их на свою сторону, чтобы в случае необходимости использовать их силу для решения собственных целевых установок. Разумеется, в ходе революции 1917 г. все без исключения партии (в большей или меньшей мере) пользовались изощренными приемами политической и социальной демагогии, не скупились на заведомо невыполнимые обещания. Одновременно со стороны политических партий отчетливо проявилась тенденция (в большей или меньше мере) к мимикрии в той социальной среде, в которой они в данный момент вели пропаганду и агитацию. По-разному заканчивались попытки политических партий канализировать массовые движения в выгодном им направлении. Как правило, выигрывали те партии, которые шли навстречу максималистским требованиям масс, заигрывали с ними. Если, например, кадеты вели работу в массах с целью разъяснения им практической невозможности удовлетворить их запросы, то леворадикальные партии не скупились на обещания. В результате либералы свою борьбу за массы проиграли, о чем свидетельствовали выборы в Учредительное собрание. Однако даже победа на выборах в Учредительное собрание не могла спасти умеренные партии от разгрома их большевиками. Дело в том, что помимо леворадикальных политических и социальных лозунгов требовалась железная воля партий подчинить массы своему руководству, заставить выполнять их политические установки. Большинство умеренных социалистических партий такой железной волей не обладали и в результате оказались в числе проигравших. А те партии, которые такой волей обладали, оказались в выигрыше, что, разумеется, не снимало противоречий внутри их блока.