Продолжал работать над текстом проекта по столыпинским реформам.

24 июня

С Божией помощью к отпуску в основе своей завершили планируемые работы. Для этого нужно было потратить массу нервов. Спрашивается: кому это все нужно? Видимо, у меня еще не иссякла внутренняя потребность к созданию Иного, а это само по себе уже требует самоотдачи и, естественно, затраты нервных клеток. Кстати, вчера с Игорем Христофоровым вновь возвратились к недавнему разговору о необходимости проведения круглого стола по 1917 г., 100-летний юбилей которого стремительно приближается. Думаю, что его следует отметить, ибо в 1917 г. начался разлом не только российской, но и мировой истории. На гранях этого разлома с еще непонятой очевидностью высвечивались контуры Иного мира, смыслы которых предстояло осознать через реализацию вновь представленных человечеству возможностей. Попытки рассуждать в парадигме, что революции в истории человечества есть абсолютное зло, не больше чем глупость либо очередной идеологический выверт. Если же в самой природе происходят разного рода катаклизмы, чреватые большими опасностями и угрозами для ее дальнейшего существования, то что можно сказать о человеческом обществе, внутри которого бушуют инстинкты и страсти. В отличие от природы, человечество более хрупкое создание, подверженное переменам с непредсказуемыми последствиями. С одной стороны, революции обнажают в человеке самые низменные инстинкты, а с другой – раскрывают его творческие потенции. В 1917 г. одновременно проявилось и то, и другое. И в свободной воле человека мог быть сделан тот или другой выбор. Одни пошли по торной дорожке низменных инстинктов, а другие попытались заняться творчеством Иного. Так было и так будет.

К сожалению, после смены монархического режима демократическим российская интеллигенция, не придя к консенсусу именно по разновекторным мировоззренческим основаниям, втянула себя и всю страну в кошмар Гражданской войны с ее миллионными жертвами и фактически полным крушением экономики и социальных связей. Победившие в Гражданской войне ультралевые политические силы в бараний рог согнули своих противников и начали жестокими методами реализовывать собственную мировоззренческую модель, которая в разных своих модификациях просуществовала 70 лет. На алтарь этой модели были положены миллионы жертв. Однако выводить логику этих событий непосредственно из революции 1917 г. было бы весьма опрометчиво. Революция 1917 г. раскрыла для страны веер возможностей для ее последующего развития, совершенно другой вопрос, кто и как этими возможностями воспользовался. При той мировоззренческой нетерпимости, которой была насквозь пропитана российская интеллигенция и которая в принципе исключала возможность разумного компромисса во имя сохранения целостности и национальной безопасности страны, трудно себе представить какой-либо иной вариант развития событий, который в конечном счете и был реализован. Все в человеческом обществе рукотворно, включая и саму революцию, и ее вариативные последствия. Хотелось бы, чтобы 100 лет спустя после 1917 г. нашу интеллигенцию осенило и она нашла разумный компромисс в оценке российской революции. Понимаю, что это мое желание иллюзорно, но, как говорится, надежда умирает последней.

25–25 июня

Два дня были со Стасом на даче: наслаждались тишиной, смотрели футбол, поливали кусты.

Установилась жаркая погода, приходится прятаться в тень веранды. В дачном поселке народу мало, но на субботу и воскресенье кое-кто все же приезжает.

В субботу все новостные программы жевали и пережевывали арест кировского губернатора Белых. По решению суда его посадили на два месяца в Лефортово. Несколько лет назад с ним встречались в Доме журналиста на очередной либеральной конференции, которую организовал Алексей Кара-Мурза. Белых хорошо и дельно выступал. Видимо, оказавшись у власти, свои либеральные взгляды поменял.