Оказывается, это поблизости на кукурузном поле суслики на задние свои лапки встают и так общаются между собой, пересвистываются. Эти грызуны такие проворные, прячутся сразу же в свои норки, не поймать. Причём у них там целая разветвлённая сеть туннельных сообщений под землёй. Но мы всё равно всё закупорили, натаскали в моём сапоге воды и залили норку. Суслик своей задницей поспешил закрыть вход в норку, и вода не просачивалась внутрь, вот урод! Но он так не мог долго с поднятой кверху задницей сидеть и не выдержал, убрал. В итоге мы всё-таки выкурили зверька и посадили его на привязь от кнута. Потом приходили какие-то путешественники из Стерлитамака, искали реку Белую. Угостили нас пивом, но мы побоялись попробовать. Суслика я уговорил отпустить, больно жалостливыми были его большущие чёрные глаза.

20.4.1996

Решил, что как только приеду в деревню, начну строить там капельное орошение, так как КПД от отдачи влаги так намного больше, чем при обычных разовых поливах.

Оказывается, я самый лучший игрок в классе по японским пятерным крестикам-ноликам – провели чемпионат.

Целой толпой ходили покупать электронные говорящие часы и калькулятор. Перед этим много раздумывали.

16.5.1996

Папа меня в детстве называл "Дыркиным". Наверное, потому что у меня всё время были дыры на одежде: на коленках, на заднице. Всё ещё продолжает так называть, хотя дыр нигде уже давно нет. А может это и оттого, что я Искандыркин. Сестра тоже называет меня, как и раньше: "Икалинька – наш сынок!" А мама: "Исконтик-тутонтик" Помню, я как-то придумал своё собственное слово, неологизм: "калигосик". Пукляляшкин, ещё.

23.5.1996

Позвонил Уралей, хвастался, что у него фейерверк прямо напротив окна. Дело в том, что на улице сейчас шторм. Провода на высоковольтных столбах сильно раскачивает и, прикасаясь друг к другу, они брызжут искрами.

Пока папа отвозил маму в деревню, я затеял делать леденцы-петушки из сахарного песка. Их я делаю, когда никого нет дома, так как всем не нравится, что я расточительствую сахар. В леденцах главное – вовремя убрать кастрюльку с плиты, когда масса приобретёт характерный жёлтоватый цвет и тягучесть. Но я сел смотреть фильм, а про петушки забыл. Вспомнил, прибегаю – из-под двери кухни дым валит, причём такой чёрный и запахом противный. Отворяю дверь, а там ничего не видно совершенно. Я, на ощупь, с задержанным дыханием, растворяю форточку и выключаю газ у плиты. Кашляя, открываю везде вообще всё что можно, даже дверь на улицу. Однако, зря я это сделал, так как все, кому не лень, стали забегать в квартиру и лихорадочно по ней носится, что-то ища. Смотрю у Лейсянки в комнате что-то тихо больно, думаю, не задохнулась ли, потеряв сознание? Врываюсь к ней, а она там приспокойненько сидит что-то пишет, под лампой Мурза калачом спит в виде шапки. Поднимает глаза от своей экономики и раздражённо кричит на меня: "Ты что без стука заходишь, закрой быстро дверь!" Я всё-таки говорю ей, что у меня там кое-что подгорело, а она мне, что уже это, как бы, заметила.

Вдруг звонок в дверь правильный (у нас он кодовый многокнопочный и как, правильно нажимая, звонить знают только свои). У меня – сердце в пятки, я умоляю сестру пойти открыть. Она идёт недовольная, я остаюсь у неё в комнате ожидать приговора. Папа в испуге спрашивает, что произошло. Леська сразу же на меня пальцем, мол, вот, пожалуйста. Волнуясь, папа начинает меня отчитывать, что пора бы уже в девятом классе соображать головой, что я такой-сякой творун и всё прочее в этом духе. Я применил свою любимую тактику отмалчиваться. Но он всё пытался выяснить у меня, зачем я начал что-то вообще варить, когда мама перед отъездом же оставила целую кастрюлю супа и жареных макарон. Он так и не узнал, что я там варил в этой кастрюле, так как сама кастрюля ужасно почернела и вообще стала вся дырявая, как будто кружевная. На полу валялись кусочки хрустящего угля, а потолок из белого стал весь чёрным, как картина Малевича «Чёрный квадрат». А я думаю, что так даже красивее, оригинальнее. Да, ещё над плитой висел недавно купленный воздухоочиститель с тремя вентиляторами и лампой. Так вот, он весь начисто сгорел, остался только корпус и оголённые провода внутри. Папа, успокоившись, сказал мне, что когда он зашёл на кухню, воздухоочиститель ещё горел красным пламенем и что, если бы он опоздал ещё хоть на чуть-чуть, то огонь перекинулся бы на кухонный гарнитур и потом весь дом сгорел бы к чёрту. Ну это он перебарщивает, конечно же, дом-то каменный, небось.