У меня трясутся руки от ненависти и агрессии. Краснеет в глазах, воздух вокруг будто стал тяжёлым наощупь, свинцовым. Мы готовы вцепиться друг в друга как дворовые кошки. Но какой в этом толк?

Как говорится, если обезьяна кидает в тебя какашкой, будешь ли ты брать какашку и кидать в ответ? Нет!

Поэтому в руки я взяла банку Нутеллы, зачерпнула ложкой и решила просто посмотреть, на что она способна.

– Да, но у меня хоть бабки есть, а ты экономишь вон на пиве. Зато мужики мне готовы платить, а ты вон своему «типа парню» и бесплатно не нужна, – парирую я, провоцируя Лику ещё больше.

Лика хлопает дверьми и горланит, какая я распущенная и грязная.

Ну, человеку уже не докажешь. И не за чем. В Дубае её бы уже и посадили, и депортировали за клевету.

Я переступаю дверь домика на улицу и… Меня будто окутало пивным душем. О, этот отвратительный запах пива. Как же я его терпеть не могу. Ручьи Бинтанга стекают по волосам.

Лика вылила на меня бутылку пива, держит стеклянную тару в руке и говорит:

– Я сейчас разобью эту бутылку и кину в тебя! – ну это уже прямая угроза моей жизни, тут шуткам уже не место. Я осознаю, что она пьяная, она не в себе… И, потом я узнала от общей подруги, что её мать умерла от алкоголизма. А от осинки не родятся апельсинки… Тут, видимо гены взяли верх над желанием быть отличной от семьи. Да и я тот ещё провокатор.

Я продолжила есть Нутеллу, вытерла лицо полотенцем и закончила собирать вещи в тишине. Африканец, единственный кого я пока знала, уже летел ко мне, чтобы помочь переехать.

С каким же облегчением я покинула это место.

– Знаешь, Бали – это остров Кармы. Может, что-то где-то натворила, раз так тебя встретили…, – так себе поддержал он по дороге.

– Стоп… Точно!

В моей голове флешбек. Нам было лет 17—18, мы учились в кадетской школе. Моя одноклассница – жуткая выскочка из богатой семьи с высоким эго и длинными ногами, которая всё пыталась стать мисс популярность и любимицей публики. А эта роль уже занята мною! В ней я видела конкурентку.

Я мстила: то кетчупом обрызгаю белую рубашку из шприца, то гантель на физре в сумку подложу, то мел разотру и на волосы ей надую. Потому что только я должна быть здесь альфа, умница и красавица.

Тёплый сентябрь. Мы прогуливаем урок физкультуры в раздевалке с девочками. Лучи солнца освещают комнату через небольшое окошко сверху.

– Кто что делал летом? Я была в Египте на море… Смотрела на акул, представляете?

– Я целый август работала в Subway. Лепила сэндвичи, пока вы проводили лето заграницей. Пыталась сама заработать деньги… а мне еще и вместо 15000 рублей дали в итоге 4000 рублей! – я делюсь своей историей, и тут её голос из другого угла:

– Фу, я бы не опустилась до того, чтобы работать в Subway.

– Что, простите?!

Моя обида не знала границ. А моя месть должна была быть изощрённой.

Большая перемена. Столовая. Моя подруга заняла выжидательную позицию с включенной камерой.

Учеников в этот момент как раз было очень много. Ложки звенят, слюни текут, ну вы знаете этих голодных подростков.

– Смотрите прикол! – говорю я всем за своим столом, беру стакан сладкого чая и иду к столу, где сидела ненавистная одноклассница.

Я поднимаю стакан и выливаю его целиком ей на голову:

– На, сука! – ставлю стакан ей на стол и цокаю на шпильках к выходу.

Ох, минута славы. Воцарилась тишина. Замерли даже повара. Божественное ощущение победы. И ведь справедливо – она же спровоцировала.

– Ты че, сумасшедшая?! – вскочила она. Я останавливаюсь, конфликта не миновать:

– Хочешь подраться? Давай! – моя болезненная тяга к доказательству своей силы и правоты заставляла лезть на рожон.